Чтобы узнать о методиках и порядках сбора информации и принятия решений, установленных на флоте, мы встретились с профессионалом – Погореловым Владимиром Евгеньевичем, инженер-капитаном 2-го ранга в отставке, бывшим командиром электротехнического дивизиона во время аварии атомного реактора на первом советском атомном подводном ракетоносце АПРК «К-19». Тогда (4 июля 1961 г.) жизни людей и саму подводную лодку спас командир, не просто доложивший обстановку вышестоящему начальству, но и принявший командование (а значит, и ответственность) на себя.
«&»: Как проходит информация о событии или чрезвычайном происшествии снизу вверх, по начальству? Кто и в какой момент должен был принимать решения и действовать?
В. П.: Каждый корабль (в том числе и атомный подводный ракетный крейсер «Курск») в момент проведения учений продолжает подчиняться командованию своего соединения и далее – флота. С другой стороны, он подчиняется командиру или оперативному штабу, который организовывает данные учения. Поэтому о любой случившейся неприятности или непредвиденной ситуации командир подразделения должен доложить по команде – либо начальнику штаба учения, либо командиру своей дивизии, которому он подчиняется непосредственно. Скорее всего, в данном случае было осуществлено переподчинение, и первым, кому командир «Курска» должен был докладывать, так это руководителю учений.
«&»: Должен ли был и мог ли командир АПРК «Курск» не просто доложить о возникшей опасности, но и самостоятельно действовать «по обстановке»?
В. П.: Каждый командир действует в соответствии с боевыми расписаниями, где не только предусматривается нанесение ударов по врагу, но и рассматриваются различные аварийные ситуации, в которые может при этом попасть подводный корабль. В расписаниях по борьбе за живучесть, например, указано, чем должен заниматься каждый моряк в каждый момент, и какие он должен предпринимать действия, будучи, скажем, отрезанным от остальных членов экипажа. На подводной лодке есть так называемое аварийное расписание по борьбе с водой, по борьбе с пожаром и в случае, допустим, разгерметизации прочного корпуса.
Наряду с поступлением доклада и действием по команде существует еще ряд расписаний, при которых каждый оторванный от командования член экипажа (в том числе и командир с командой, например, лишенные связи с высшим командованием), должен принимать решение самостоятельно и должен выполнять те или иные действия, предусмотренные корабельным расписанием по аварийной либо боевой тревоге.
«&»: Каков предел полномочий на различных уровнях принятия решений? Например, имел ли право командир «Курска» самостоятельно принять решение «отпугнуть» неопознанную подводную лодку или корабль, угрожавшие ему столкновением?
В. П.: Атаковать в мирное время корабль, не являющийся агрессором, командир не имеет права. О создавшейся ситуации он должен немедленно доложить или хотя бы попытаться доложить вышестоящему командованию (конечно, в зависимости от времени, которым он располагает до столкновения или до контакта с неопределенным объектом). И после этого должен приложить максимум усилий для того, чтобы избежать столкновения. Если же столкновение все-таки произойдет, то вышестоящие командиры будут хотя бы обладать информацией о том, где в этот момент находилась подводная лодка.
Впрочем, командиры таких кораблей, как «Курск», имеют очень много полномочий, в том числе и стратегического плана – когда они должны поступать по предусмотренному расписанию, вполне вероятно, что по секретному расписанию, которые они получают от вышестоящего командования при выходе на боевое патрулирование. Но в данном случае маловероятно, что командир «Курска», выходя на элементарные учения Северного флота, имел какие-то стратегические предписания. Поэтому в сложной ситуации он должен был действовать как моряк-подводник, командир корабля, который знаком со всеми правилами предупреждения столкновения кораблей в море.
Но в любом случае он не был уполномочен и никто не дал бы ему разрешения применить оружие против неизвестного корабля, пытающегося войти с ним в соприкосновение. Потому что любое соприкосновение может быть вынужденным или случайным.
«&»: А если командир лодки не успел сообщить об аварии, если все произошло очень быстро?
В. П. В этом случае командование использует дополнительную информацию, полученную с других кораблей. Например, по пеленгу, взятому на взрывы, можно было определить место расположения «Курска». При этом командование учений, безусловно, сначала приказало всем кораблям выйти в эту точку и немедленно разобраться, что же фактически произошло. С этого момента началось ожидание той информации, которую можно было распространить для широкой общественности. До этого никто не взял бы на себя право сказать, что произошла какая-то трагедия, если еще не было известно, что это взрывы и с чем они связаны.
«&»: Кто принимает на себя командование и кто решает, как действовать в сложившейся ситуации, в том случае, если лодка не выходит на связь?
В. П.: К этому моменту за проведение всех аварийно-спасательных работ и за получение всей необходимой информации уже полностью отвечает командующий Северным флотом. Всю поступающую информацию он должен передавать главнокомандующему, министру обороны.
«&»: Передавая информацию вышестоящему начальству, должен и мог ли командующий Северным флотом принимать решения сам?
В. П.: Он, безусловно, принимал решения в части, касающейся спасения корабля, разбора произошедшей ситуации. Ведь командующий флотом вместе со своим штабом, в том числе и штабом службы, ответственной за аварийно-спасательные работы, должен был заниматься спасением корабля и личного состава, который там находился или предполагалось, что находится.
А с точки зрения оповещения широкой общественности о случившемся командующий флотом мог решений сам и не принимать. И даже больше – скорее всего, это ему и не положено делать. Чтобы оповестить широкую общественность о столь серьезной катастрофе, необходимо было разрешение высшего командования, начиная с министра обороны. И это разрешение было дано, но только на вторые сутки.
«&»: Какова ответственность человека, принимающего решения, за правильные или неправильные действия, за бездействие?
В. П.: Бездействие в таких (и не только в таких) ситуациях исключено. Ведь каждый командир еще до плавания на корабле и до выполнения своих обязанностей командира подготовлен и знает о возможных нештатных ситуациях. Более того, есть спектр задач, которые должен решать каждый конкретный специалист – будь то командир корабля или матрос, расписанный на клапане продувания цистерн главного балласта, у каждого есть функциональные обязанности. Причем различаются функциональные обязанности при повседневной службе и повседневном плавании, и функциональные обязанности при боевой тревоге.
Любая авария – расписание по боевой тревоге. Каждый подводник в темноте, в суровых условиях должен знать, где расположен тот или иной клапан, тот или иной выключатель в его отсеке. Каждый подводник с закрытыми глазами должен уметь запустить аварийно-спасательное средство откачки воды, поставить струбцины, подпоры, упоры, наложить пластыри и т. д. И если такие требования предъявляются к подводнику-матросу, то надо себе представить, какие требования предъявляются и какая ответственность за принятие решения по спасению аварийного корабля возлагается на командира. Функциональные обязанности даже разрабатываются исходя из худшего: считается, что командир на аварийном подводном корабле отрезан от всех, и только он один ответственен за принятие решения, только от него одного зависит спасение корабля и всего личного состава. Так что он полностью полномочен и полностью отвечает за принятые решения.
Другое дело, если кораблю начинают оказывать помощь извне. В этом случае командир обязан теми или иными средствами, вплоть до перестукивания, доложить о состоянии, в котором находится корабль, и создать все условия для лиц, оказывающих ему помощь. Его доклад должен быть полным, содержательным, с соответствующими конструктивными предложениями.
«&»: Вы говорили о существовании функциональных обязанностей. Как часто в них вносятся изменения, и кто отвечает за внесение этих изменений?
В. П.: Для того чтобы внести изменения в функциональные обязанности, их необходимо всецело и полностью отработать на головном корабле каждой серии. Например, наша «К-19» была головным кораблем 658-го проекта. На ней мы делали функциональные обязанности и штатное расписание как по повседневной, так и по боевой тревоге, по всем аварийным расписаниям.
Конечно, в ходе боевой подготовки все изменяется, и могут появляться новые требования, в соответствии с которыми нужно корректировать и функциональные обязанности, и штатное расписание. Изменения могут вноситься и после выявления каких-то моментов, не предусмотренных существующими функциональными обязанностями: допустим, в ходе аварийных ситуаций или по инициативе личного состава. Каждый выход в автономное плавание приносит те или другие соображения командиров по внесению изменений, улучшению использования корабля в боевых или псевдобоевых условиях.
«&»: Какова периодичность внесения таких изменений?
В. П.: Трудно сказать, ее нет – все делается по обстановке, по надобности.
«&»: Освещая развитие событий по спасению подводников «Курска», телевидение порой давало противоречивую информацию. Как вы считаете, почему такое случается? Каков порядок выдачи той или иной информации? Предусмотрена ли, например, программа борьбы со слухами?
В. П.: Сейчас, после перестройки, с развитием демократии появились пресс-секретари в очень многих (если не во всех) подразделениях Минобороны и управлениях Флота. Однако вопрос о том, какую информацию необходимо предоставлять прессе, – непростой.
Наверное, не следует разглашать всю информацию. Ведь излишняя информация иногда приносит вред: неподготовленные люди могут не понимать специфики некоторых процессов и, услышав официальное сообщение, могут спровоцировать панику. Кроме того, люди могут не разбираться в тех условиях, в которых находятся военные (которые, кстати, и сами не всегда имеют достаточную информацию для того, чтобы сделать объективные выводы). Наконец, у военных (а это касается «Курска») есть определенные информационные вопросы, являющиеся стратегическими, повторяю – стратегическими секретами государства. Эти секреты – безопасность всех граждан, и граждане, особенно журналисты, должны это понимать.
Так что не всегда стоит обвинять военных в том, что они не дают ответы на поставленные вопросы. Например, на вопрос «Кто утопил «Курск»?» Ведь военные на данном этапе этого не знают. А даже если и знают, то будут решать этот вопрос по закрытым каналам через Министерства обороны разных стран.
«&»: Что могли иметь в виду норвежские спасатели, заявляя, что у них слишком много времени уходит на согласование своих действий с Москвой?
В. П.: Дело в том, что у каждого государства есть своя технология функционирования в разных условиях. Безусловно, россияне должны были знать, какой объем работ будут выполнять иностранцы на их сверхсекретном объекте. И они не только вправе, они обязаны были знать, каким образом и с применением каких технологий будут выполняться спасательные работы.
Поэтому вполне вероятно, что норвежским спасателям в определенный момент могло показаться, что некоторые вопросы со стороны российского ведомства были излишними. Но ведь с другой стороны, ответы на эти вопросы могли быть необходимыми россиянам как с точки зрения обеспечения эффективности спасательных работ (подсказать, где и что надо делать), так и для сохранения секретов и тайн, которые могут быть и всегда есть у государства, тем более на таком первом ответственном стратегическом объекте.
«&»: Владимир Евгеньевич, как вы считаете, как могла субмарина класса «Курск» не заметить другой лодки или корабля и столкнуться с ним?
В. П.: Мы этого достоверно, к сожалению, не знаем. Во-первых, мы не знаем, успел ли командир доложить обстановку. Во-вторых, мы не знаем, было ли предварительное маневрирование «Курска» в отношении неопознанного объекта. А раз мы не располагаем информацией, то не можем и делать выводов ни о факте столкновения, ни о причинах столкновения. Однако вероятность того, что «Курск» столкнулся с другим объектом и что это столкновение не было случайным, есть.