Если команда состоит из звезд, привычные способы управления часто приходится ставить с ног на голову.
Первыми изучать проблемы управления творческими коллективами начали совсем не бизнесмены, а именно театральные режиссеры (Станиславский, Брехт, Мейерхольд), зафиксировавшие свой опыт в книгах. И только потом «творческий менеджмент» стали преподавать в лучших бизнес-школах мира, потому что его актуальность со временем только растет. Сейчас немало найдется сфер деятельности, где сотрудники компании творят вовсю «на потоке», выдают креатив под массового потребителя или под заказчика. Это архитектурные и дизайнерские фирмы, редакции таблоидов, рекламные агентства, теле- и кинокомпании и, конечно же, театры. Кому же, как не художественному руководителю с многолетним стажем одного из самых звездных театров СНГ, не задать вопросы: что такое управление коллективом суперталантливых людей; как избежать конфликтов и добиться мирного сосуществования единомышленников, смотрящих в одном направлении; как удается творческий хаос загнать в жесткие рамки сдачи проекта в сроки; как преодолеть звездную болезнь, недисциплинированость, неприятие критики; можно ли заставить врожденных эгоцентриков работать на общий результат? Именно об этих проблемах «&» беседовал с Галиной Волчек, которая сразу призналась: «Меня всегда занимала командная психология, взаимоотношения звездных игроков с остальными. У меня давний интерес к тренерскому цеху, мы же – коллеги. И еще есть мечта из этой же серии – пойти на репетицию оркестра. Может, со Спиваковым договорюсь. Хочется понять, что это за взаимоотношения: дирижер – оркестр».
Принцип «мягкой» диктатуры
Больше всего талантливые люди не могут терпеть, когда их «строят». Нажим и морализаторство чаще всего не срабатывают в творческой среде. Например, успешный мультипликатор Уолт Дисней, когда-то собрав вокруг себя коллектив талантливых художников, надеялся видеть свою компанию семьей смотрящих в одном направлении единомышленников. И очень ошибся. Его стиль управления оказался авторитарным патриархатом: сотрудники вынуждены были сверять с графиком каждый взмах кисточки. Пришло время, когда терпение «единомышленников» лопнуло, они подали в суд и, само собой, были уволены шефом. Но руководитель театра не может уволить всю труппу, даже если очень этого захочет.
«Я только один раз уволила человека, очень талантливого, долго искала потом замену, но причина была вопиющей, – вспоминает Галина Волчек. – Он нас обманул: отменил спектакль, сказавшись больным, а на самом деле играл антрепризу на соседней улице. Понятно, что на следующий день он был уволен. Я в таких случаях впадаю в отчаяние, мне становится стыдно за профессию. Что касается моего стиля руководства, то за его демократичность мне очень даже доставалось и как главному режиссеру, и как женщине». При этом пепельницами ни в кого не кидала, хотя в нее они летели. Пощечин никому не давала, хотя хотелось и не раз. Обходилась словесными баталиями. Хамская выходка ирландского артиста, который не хотел серьезно воспринимать режиссера из Москвы, когда она ставила спектакль в Дублине: «Может, вы еще нам скажете, как мы должны сморкаться?». Это был явный вызов. Но Волчек спокойно ответила: «Я буду вам говорить все, что надо делать и почему надо делать именно это, а вот сморкаться вы будете сами». На следующую репетицию провокатор принес ей букет.
В своем театре, на своей территории, она четко придерживается давно выработанного правила: «Режиссер может быть начитанным, интеллектуальным, думающим, хорошо разбирающимся в психологии, философии, истории, но он никогда не выпустит спектакль, если у него не будет главного – железной воли и умения подчинить себе всех – от актеров до рабочих сцены. Он должен уметь заразить всех своей идеей и суметь их объединить. Диктатура в театре часто необходима, иначе не будет общего кода взаимопонимания, а значит – связи со зрителем. Настоять на своем – часть моей профессии, ибо только режиссер видит целое, слышит спектакль, видит его, ощущает какие-то акценты. Но путь настаивания может быть разным. И я чаще бываю мягкой, чем жесткой. Потому что мне кажется, что жесткость зажимает артиста и мешает ему раскрыться».
Принцип невмешательства
Надо признать, что даже театр является такой сферой деятельности, где творчество и производственный процесс нужно совмещать. Если говорить без сантиментов, то театр – это прежде всего фабрика по производству спектаклей, то есть конвейер, хоть и творческий. И руководителю нужно действовать жестко, потому что есть параметры, которые нельзя изменить, – сроки выхода премьерного проекта.
«Вообще-то я всегда соблюдаю принцип невмешательства, – констатирует Галина Волчек, – который надо уметь сохранять до конца, как пакт о ненападении на чужое творчество. Вмешиваюсь только тогда, когда вижу, что все летит вниз. Но вмешаться надо так, чтобы не разрушить уже созданную атмосферу, не обидеть чужое самолюбие, не оскорбить. Это было бы достаточно просто, если бы только простота не была самым трудным, что есть на свете. Отношения актеров и режиссеров – сложнейшая вещь. Такой процесс взаимовлияния происходит. Я была артисткой и режиссером. И могу вам сказать, что ни один, даже самый прекрасный, артист без режиссера ничего не может. Сколько лет рушили эту связь, и в конце концов сделали так, что многие артисты стали в фехтовальную позу по отношению к режиссерам. От этого происходят все конфликты, которые мне приходится улаживать. Мои три кита действия – ждать, терпеть и сохранять спокойствие в ситуациях, когда атмосфера накалена до предела». Волчек заслужила репутацию стреляного воробья в смысле сглаживания напряженных ситуаций. Когда-то она пригласила в театр молодого режиссера Валерия Фокина, и труппа против него взбунтовалась. Звезда Вертинская вдруг начала плакать и говорить, что он как режиссер ей ничего не объяснил, мало с ней работает. Еще чуть-чуть – и котел взорвался бы. Волчек закурила, посмотрела на Фокина и сквозь зубы, так, чтобы никто не слышал, произнесла: «А ты порисуй». И продолжала курить. Фокин действительно взял бумагу, начал что-то чертить и успокоился. Казалось бы, ну ничего такого она не сделала, даже не закричала на артистов. А поддержка была серьезная. И спектакль оказался удачным. А ему она потом посоветовала: «Будь терпимее, если хочешь чего-то добиться в жизни». Сейчас Фокин – известный режиссер, успешно руководящий своим театром.
Принцип жертвенности
Многие поражаются ее терпению и завидуют профессиональной выдержке. Ее умению держать удар и уж тем более необъяснимому умению прощать непрощаемое. Но у нее свои правила игры в вечно конфликтующем дуэте актер-режиссер, который она называет жертвенным принципом: к актерам надо относиться, как к детям, которых любят, но в то же время знают, что они в любой момент могут что-нибудь вытворить. У нее всегда хватало терпения слушать их истории и прощать им срывы. «Если бы я не прощала, я не сохранила бы театр, – грустно говорит Галина Волчек. – Табаков мне говорит, что нельзя все «глотать», иначе не заметишь, как перейдешь в актерскую обслугу. Я знаю, что режиссеры годами вырабатывают свои приемы укрощения строптивых и получения сатисфакций. Самый простой и часто используемый способ – «поставить в угол», то есть не взять артиста в другую работу в ответ на его оскорбительные пассажи. У меня другой элемент воспитания – взять в другую работу. Этому в свое время меня научил Олег Ефремов – суметь подняться над обидой ради общего главного дела. И еще одной мудрой вещи научил, которую я часто использую: иногда надо поставить мир с ног на голову и вывернуть его наизнанку, для того чтобы все стало абсолютно ясно. Без этого никак не обойтись. Если мне актер говорит: на спектакль приду, а на репетицию не приду, потому что у меня двое детей и мне их надо кормить, то есть сниматься в сериале, о какой дисциплине может идти речь? Я понимаю и терплю, и понимаю, что это невозможно. Чем я могу компенсировать им денежные проблемы? Только своей любовью. И я жду, когда другой суперталантливый актер освободится от съемок. Сергея Гармаша два месяца ждала, пока он не влился в спектакль «Пять вечеров». По-моему, мои правила противоречат большому бизнесу, ведь там никто не станет ждать талантливого менеджера, допустим, из творческого отпуска, разве нет? Естественно, работа в таком коллективе имеет свою специфику. Поэтому я в своем театре не только руководитель и режиссер, но и психиатр, и психолог, и психоневролог, и мама, и милиционер. Недавно была прорабом и сторожем, когда строили новую сцену на 300 мест».
В этом звездном театре никто не страдает звездной болезнью. Но не только потому, что ощущают ее жертвенную любовь, но и потому что у Волчек даже звезды заняты в эпизодических ролях на сцене. Это – ее эксклюзивная прививка от того, чтобы не «зазвиздели».
Поэтому даже самые засвеченные на экранах артисты никогда не бросят этот театр. Елена Яковлева, сутками занятая на съемках сериала о Каменской, не пропустила ни одной своей роли в театре. Марина Неелова, которая живет сейчас в Нидерландах, неделю в месяц каждый день отыгрывает свой спектакль – театр специально для нее так построил репертуар, чтобы она могла приехать на неделю. И все они свято следуют аксиоме Волчек – «театр не должен быть запасным аэродромом».
Закон осознанного риска
Давно известно, что в бизнесе добиваются успеха не те, кто больше знает и умеет, а те, кто проявляет инициативу, даже если она предполагает серьезный риск. Те, кто действует не «благодаря», а «вопреки». Древние считали, что именно смельчакам помогают боги. Но чтобы этот закон осознанного риска действовал, руководитель сам должен быть лидером. Тогда за ним идут вперед, несмотря ни на что. «Я всегда рискую: и когда спектакль ставит знаменитый на весь мир Анжей Вайда, и когда – молодой режиссер Кирилл Серебренников, — рассуждает Волчек. – Но без риска нельзя двигаться вперед. Всей своей жизнью я доказала свою приверженность тому, чтобы обновлять кровь, чтобы давать молодым работать. Было множество конфликтов на эту тему, прямо противоположных обычным столкновениям главного режиссера с труппой. Приходилось и приходится сейчас доказывать некоторым артистам, что риск, связанный с молодыми, необходим, и если хочешь оставаться современным в любом возрасте, к этому надо быть готовым».
Творческое хулиганство, живущее в Волчек с юных лет, привлекло ее внимание к хулиганскому режиссеру Андрею Жолдаку, который переругался уже со всеми, с кем только мог. Но обратилась она к нему со своим непредсказуемым подходом. «Я боюсь экстремальных разочарований, а не экстремальных зрелищ, – говорит Галина Волчек. – Поэтому сказала ему: «Андрей, вы так вошли в свою роль, за которую вам аплодируют, что зарыли то, что у вас есть внутри». Я думаю, что с ним так никто не позволял себе говорить. Но он все-таки увидел мой интерес к нему, совсем не рыночный. В нем есть игра такого рода: за это вы меня в авангардисты выдвинули, вот и получайте. Но есть и что-то другое в нем. И у меня появился азарт доказать, что в нем есть то, что я в нем увидела. Если мы на этом пути сойдемся, это будет безумно интересно. Нет – расстанемся. Для меня то, что мы потеряем время и деньги, не самое главное». С молодыми режиссерами у Волчек были не только победы, но и проигрыши. Приглашая в «Современник» эпатажного Жолдака, она снова рискует, не зная, найдет или потеряет. Но у нее на подобные вечные вопросы выработался универсальный философский ответ: «В конце концов, может, и не существует никакой объективной истины – есть лишь истина проективная. То, что мы находим, всегда зависит от того, что мы надеемся найти. То, что мы надеемся найти, зависит от того, что мы собой представляем и что полагаем для себя необходимым найти. Вопрос всегда является частью ответа».
«Стреляный» стратег и непредсказуемый тактик Галина Волчек, художественный руководитель московского театра «Современник». Народная артистка СССР Галина Волчек в 2006 г. была награждена премией имени Г. Товстоногова «За выдающийся вклад в развитие театрального искусства». В числе тех, чья творческая карьера сложилась в «Современнике» под ее руководством, – режиссер Валерий Фокин, актер и режиссер Константин Райкин, режиссер Иосиф Райхельгауз, артисты Марина Неелова, Лия Ахеджакова, Сергей Гармаш, Елена Яковлева, Чулпан Хаматова, Ольга Дроздова, Елена Корикова, молодые режиссеры Нина Чусова, Кирилл Серебренников, драматург Николай Коляда и многие другие. Штат театра: 200 человек (из них 90 – артисты).
Родилась в 1933 г. в Москве. В 1955 г. окончила Школу-студию МХАТ. В 1956 г. с О. Ефремовым и группой соратников (О. Табаков, И. Кваша, Л. Толмачева) участвовала в создании студии молодых актеров «Современник». С 1961 г. занимается режиссерской деятельностью. На сцене «Современника» поставила более 30 спектаклей. За спектакль «Обыкновенная история» в 1967 г. удостоена Государственной премии СССР. С 1972 г. – художественный руководитель театра «Современник». В 1978 г. стала первым советским режиссером, которого пригласили в США для постановки пьесы М. Рощина «Эшелон». Работала в театрах Германии, Финляндии, Ирландии, Польши, Венгрии. Много занималась театральной педагогикой за рубежом. Среди последних приглашений – курс лекций и практических занятий, а также постановка спектакля в Нью-Йоркском университете. В 1997 г. театру «Современник» за спектакли «Крутой маршрут» по Е. Гинзбург и «Вишневый сад» по А. Чехову в постановках Галины Волчек присуждена театральная премия США «Драма Деск Эдворд».