Private equity готовы интенсифицировать работу в Украине, отмечая повышение цивилизованности бизнеса и рост профессиональности отечественных специалистов. Но крупных фондов не будет еще лет пять.
Украина привлекает все больше инвесторов, которые приходят не только с портфельными инвестициями, но и в форме компаний private equity. Более того, чтобы создать себе положительный имидж и разъяснить широкой общественности ключевые принципы работы, некоторые private equity готовы даже проводить в стране специальную образовательную кампанию. О том, какие действия еще будут предпринимать в Украине такие инвесторы, рассказывает в эксклюзивном интервью «&» Майкл Блейзер, президент компании SigmaBleyzer, управляющей фондами прямых инвестиций.
Как вы оцениваете изменение условий для развития индустрии private equity в Украине за последний год?
Общий инвестиционный климат в Украине продолжает улучшаться, а условия для инвестиций, в принципе, практически ничем не отличаются от условий, необходимых для деятельности private equity. Для стратегических инвесторов важно наличие устоявшейся законодательной базы и прозрачные правила игры. За последние несколько лет наблюдаются положительные тенденции, в том числе и тот факт, что в Украине происходит укрупнение предприятий, бизнеса, и это начинает привлекать серьезных игроков private equity, которыми являются крупные фонды, заинтересованные в масштабных сделках. Пока не произошло достаточного укрупнения секторов предприятий, серьезные игроки private equity не приходят. Украина находится на самом начальном этапе развития и становления индустрии private equity. За следующие десять лет ситуация существенно изменится.
Появится и еще один фактор, способствующий развитию этой индустрии. Для private equity необходим успех. Я имею в виду, что по мере того как в течение следующих лет будет сделано несколько крупных инвестиций private equity, появятся успешные выходы (на это потребуется еще два-три года), и об этом станет известно, история private equity в Украине начнет формироваться быстрее. Под выходом я подразумеваю любой вариант, например, partial exit, secondary buy-out, может быть, private equity fund, trade sale, IPO.
Какие показатели сделки private equity должны быть опубликованы для широкой общественности с целью информирования об активности данных фондов?
Я считаю не обязательным, чтобы все параметры сделки были опубликованы. Рrivate equity представляет собой достаточно небольшой клуб. Не могу сказать, что он является закрытым, но информация в нем достаточно конфиденциальная. Всем понятны правила игры, хотя результаты конкретных сделок в основном также держатся в секрете. И все игроки в private equity, безусловно, в курсе происходящего. На самом деле не важно, с каким именно результатом был выход из того или иного бизнеса: 600, 700 или 900 млн., если инвестиции три-четыре года назад составляли 200-300 млн. Главное – сделка была успешна и привела к впечатляющему результату.
Я не вижу никакого смысла в том, чтобы private equity раскрывали абсолютно все детали конкретных сделок. Наоборот, в таком случае сама индустрия private equity окажется под угрозой. Макроэкономические показатели, о которых говорилось выше, достаточно легко проверяемые, поскольку видны результаты деятельности предприятия. Конкретная цена покупки либо продажи предприятия, структура собственности не имеют никакого отношения к макрорезультатам.
Вы считаете, что у украинского бизнеса достаточный уровень понимания отрасли private equity?
Мне кажется, что самое главное для private equity – улучшить систему образования населения и государственных чиновников во всех странах мира. Эта проблема касается не только Украины. Отдельно хочу сказать о СМИ, поскольку private equity – одна из наиболее неправильно понимаемых отраслей. Пресса в Европе и США относится к ней достаточно недружелюбно. Частично она сама виновата в сложившейся ситуации, потому что недостаточно хорошо объясняла и презентовала положительный эффект своей деятельности. Фонды private equity рассматривают как игроков, которые пытаются сделать деньги любой ценой. Бывают, конечно, разные случаи в любой индустрии, но это совершенно не раскрывает реальной цели private equity. Основной смысл частных инвестиций в том, чтобы увеличить эффективность любого производства, а повышенная эффективность отдельного предприятия дает целебный эффект в целом для всей экономики, создавая новые рабочие места.
В Украине пока нет, в том числе и у бизнеса, целостного представления о механизмах работы private equity. Здесь должна быть более широкая образовательная кампания, (включающая и бизнес), цель которой – объяснить, каким образом и с какой целью функционирует private equity.
Да, такая кампания планируется. В данный момент The Bleyzer Foundation работает над position papers, которые будут объяснять, что такое private equity, как они работают в других государствах, как должны работать в Украине. Пресса также очень важна, поскольку может создавать правильное представление о private equity. Например, в Великобритании очень сильный негативный фон private equity создан именно прессой. В этом, вне всякого сомнения, есть вина и самих фондов. В нашей стране сейчас этого фона нет, и мы будем стараться заранее предупредить подобную ситуацию.
Вы планируете привлекать политиков, других известных людей в стране для популяризации отрасли?
Изначально крупные private equity-компании создавались на том, что были задействованы известные люди. Для нас такой подход не является стратегией или целью, но мы этого, конечно, не исключаем. Привлечь грамотного человека, хорошо разбирающегося в конкретной отрасли, безусловно, нам интересно и полезно.
Как регулируется деятельность private equity в Украине? Подчиняетесь ли вы какому-либо регулятору или ведете деятельность согласно общим законам?
В Украине, как и во всем мире, нет конкретного регулирующего органа private equity. В Великобритании и Америке сейчас такие надзорные органы создаются, что, с моей точки зрения, нецелесообразно. На самом деле private equity ничем не отличается от других стратегических инвесторов. Все, что они должны делать, – соблюдать законы страны, регулирующие движение ценных бумаг, антимонопольные законы, законы по защите окружающей среды, трудовое законодательство. Дополнительные законы не нужны.
Сколько времени в среднем фонд private equity работает с предприятием в Украине? Мировая тенденция находится в пределах трех-пяти лет?
В Украине работа с предприятием занимает больший срок. До заключения сделки gо покупке проводится оценка предприятия в целом, а также оценка и прогноз стратегии. До того момента, пока контроль над предприятием не приобретен, на нем ничего невозможно изменить. И только после приобретения предприятия западной private equity-компанией проводится ряд преобразований.
Иногда да, однако окончательное решение принимается в каждом конкретном случае. Если на приобретенном предприятии есть хорошая команда менеджеров, которая в состоянии реализовать стратегию, то достаточно поместить с нашей стороны одного-двух человек, как правило, в отдел финансов и финансового контроля. Это самое малое, что можно сделать. Максимум – переместить сотрудников из private equity, которые в течение определенного срока будут непосредственно управлять предприятием, либо, как чаще всего происходит, принять на работу квалифицированных работников, которых приглашает private equity с тем, чтобы они управляли конкретным направлением в бизнесе: налоги, маркетинг, general management, либо HR.
Есть ли у вас сложности с выбором предприятия для сделки?
Наша компания работает в Украине уже 15 лет, и у нас есть понимание и знание украинского рынка. Тем не менее сложности присутствуют. Предприятия либо не очень крупные, чтобы быть нам интересными, либо собственники недостаточно просвещенные, чтобы они были готовы не только отдать контроль, но и признать run business for value creation. Такие компании есть, и их становится все больше. Но подавляющее их количество в Украине пока, к сожалению, не такие. На наших условиях ментально готовы работать 5-10% бизнесменов. Я думаю, что через два года таких собственников будет как минимум в два раза больше. Этот процесс достаточно быстрый, через два года мы сможем увидеть разницу.
По вашим оценкам, когда в Украину будут приходить крупные фонды?
Когда можно будет проводить полумиллиардные сделки несколько раз в год. По моим оценкам, лет через пять.
Вы рассматриваете только контрольный пакет акций предприятия для приобретения или блокирующий пакет вам также интересен?
Мы рассматриваем контрольный пакет, ведь наша стратегия – buy-outs, controlling positions. В отдельных случаях исключения теоретически могут быть. Все зависит от структуры владения. Например, если есть совладельцы, то возможны формы разделения контроля, когда практически ни у кого нет контрольного пакета. Тогда необязательно иметь 51 или 49% акций. Может быть 40% – 40% – 20% и т. д. В любом случае для нас важен не контроль в юридическом смысле, а наличие возможности осуществить нашу стратегию развития предприятия. Если у нас нет 100%-й уверенности в том, что будет сделано все необходимое для предприятия, фонд не может закрыть сделку. Для этого, как правило, нужен контроль, но могут быть исключения.
По вашим оценкам, какой процент private equity-фондов в Украине разоряется, какое количество неудачных сделок?
Точной информации у меня нет. Фондов private equity немного. Практически все, начавшие работать вместе с нами в 1995-1996 гг., исчезли. А те, которые начали создаваться в течение последних пяти-шести лет, пока работают, поэтому статистически очень трудно оценивать процент неудачных сделок. Это, как правило, информация частная и закрытая. Я считаю, что в основном сделки в Украине небезуспешные, потому что все фонды, здесь работающие, достаточно осторожны. Многие неудачные сделки либо слишком мелкие, либо несущественные. Я не знаю крупных сделок, в результате которых фонд потерял бы огромное количество денег. Конечно, случаются неудачные сделки, но с точки зрения отрасли private equity, в Украине это не является существенной проблемой.
Большинство работающих в Украине фондов, как и наш, – общего направления, хотя процесс специализации уже начинается. Например, мы сейчас внимательно смотрим на отрасль потребительских товаров, потому что это направление нас больше интересует. Более узкая специализация тоже возможна, к примеру, производство продуктов питания. Однако пока в Украине недостаточное количество сделок серьезного размера для специализации.
Вы используете долговые средства для покупки предприятия?
Пока нет, хотя последние тенденции таковы, что долговой капитал подорожает, и его будет сложнее получить. В Украине, по моим оценкам, leverage buyouts (LBO) пока не существует. Безусловно, он будет развиваться, поскольку это часть отрасли private equity. Сделки, которые без займов неинтересны, становятся более привлекательными с leverage buyouts. Сделок LBO при правильных условиях на кредитных рынках через два-три года станет значительно больше.
Есть ли предприниматели, которые сами к вам приходят с предложениями о сделках?
Да. Из тех сделок, которые мы рассматриваем сейчас, таких около 30%. Эта цифра увеличилась за последние два года в несколько раз, и я подозреваю, что она и дальше будет расти. Данный факт свидетельствует об открытости рынка, о большем понимании, что представляет собой private equity. Хотя таких сделок будет все больше, их число все равно не достигнет 100%. Все остальные осуществляемые сделки нужно находить самим. В английском языке есть очень хороший термин: deal sourcing – «источник сделки». На самом деле deal sourcing – весьма важный процесс, отличающий успешный private equity-фонд от неуспешного. Необходимо как минимум 15 лет опыта в этой сфере, чтобы заниматься подобной работой. Например, в SigmaBleyzer в Украине работают 150 человек, было заключено около 85 сделок почти во всех отраслях промышленности во всех областях страны. Наработать такую же инфраструктуру и опыт за год-два невозможно. Наше конкурентное преимущество как раз и заключается в том, что мы можем делать такой deal sourcing, который другим пока недоступен.
В принципе есть три способа deal sourcing: bottom-up, top-down и за счет того, что бизнесмены сами приходят с предложением сделок. Способ top-down осуществляется нашим аналитическим отделом, рассматривающим конкретный сектор, анализирующим все предприятия, находящиеся в нем, и отсеивающим через наш фильтр компании, которые могут быть нам интересны. Способ bottom-up возможен только тогда, когда есть специалисты, постоянно работающие на рынке. У нас есть брокеры и дилеры, работающие по всей стране и знающие ситуацию в конкретный период. Если планируются либо заключаются какие-либо сделки, предприятие пытается найти инвестора (постоянно находящиеся на рынке специалисты в курсе этого) и появляется возможность использовать способ bottom-up для сделок, которые приходят с рынка. Третий способ очень близок к bottom-up, однако носит более рекламный характер. Например, если private equity-фонд объявляет, что им интересны определенные сделки, то клиенты начинают приходить «по объявлению». Существенная разница между bottom-up и объявлением заключается в степени активности. В первом случае привлекаются специалисты, которые целенаправленно и активно ищут сделки (в нашей компании таких сотрудников пять), во втором – присутствует только объявление, что фонду интересны те или иные сделки. Эти три способа являются основными в поиске подходящей для сделки компании.
Кто ваши основные конкуренты в Украине?
Это российские бизнесмены и крупные предприятия, активно скупающие украинскую промышленность. После них идут местные украинские бизнесмены, тоже активно скупающие компании. Затем – крупные западные private equity-фонды, пытающиеся зайти в Украину. Они либо успешно заключали сделки в Восточной Европе, либо рассматривают Украину как потенциальное поле для своей деятельности. Кроме трех основных конкурентов, следует выделить украинские private equity-фонды. Они в меньшей степени конкурируют с нами, поскольку размер рассматриваемых сделок находится в разных диапазонах.