«Чьи вина лучше? Бургундские или бордосские?». Прямого ответа на этот далеко не тонкий вопрос избегали еще в XIX веке. Жан Антельм Брийя-Саварен (1755-1826) – французский философ, политик, кулинар и музыкант – не пожелал делать это даже в своем достаточно всеобъемлющем трактате «Физиология вкуса», где самое радикальное высказывание, связанное с вином, – «Избегайте пива, как чумы».
Однако, несмотря на успехи «большой шестерки» Нового Света в последние десятилетия, Франция по-прежнему остается непревзойденной энологической вершиной. Вершиной с двумя «горбами», по всей видимости.
Не граничащие друг с другом и слабо конкурирующие за мирового потребителя, два ее главных винных региона – Бургундия и Бордо – все же находятся в принципиальной оппозиции друг к другу. Для просвещенного энофила эта «дискуссия», разумеется, не помешает уделить должное внимание обоим.
Исходные данные
По аналогии с Парижем, который величают сердцем Франции, Бургундию называют ее желудком. Расположенный в центре страны, с небольшим смещением к восточным границам, этот регион в прошлом был одним из самых богатых герцогств Франции. Однако всякий побывавший там лично в наше время назовет свои впечатления скорее деревенскими. Особенно, если сравнить сельский Кот’д-Ор, где сосредоточены главные виноградники региона, с роскошью бордосского Медока, символом которой служат величественные замки.
Словом «шато» (chateau) в Бордо принято называть местные винодельни, ставшие коммерчески успешными не только благодаря искусству местных виноделов. Имея выход к морю через порт Бордо, французские шато с XVII века смогли организовать поставки в Великобританию полюбившихся местным аристократам кларетов – довольно светлых и ненасыщенных, как по нынешним меркам, вин из каберне совиньона, мерло и каберне франа.
Собственно, купажи из этих трех красных сортов и поныне составляют основу бордосского виноделия. Красных вин в Бордо производят в шесть раз больше, чем белых. В Бургундии это соотношение приблизительно 70 на 30 в пользу белых. Главные сорта здесь – красный пино нуар и белый шардоне.
Сложные, как жизнь…
В Бордо все лучшие производители на слуху. Даже тот, кто не сможет сходу перечислить первую пятерку «Классификации» 1855 г., скажет, что все названия вин, занимающие первую позицию Premier Crus Classes, ему знакомы: Chateau Lafite-Rothschild, Chateau Latour, Chateau Margaux, Chateau Haut-Brion и Chateau Mouton-Rothschild.
С Бургундией дела обстоят сложнее. На слуху разве что чемпион винных аукционов Domaine de la Romanee-Conti. Кстати, по мнению большинства экспертов, это вино удерживает верхнюю позицию и по своим качественным характеристикам. Также известны Armand Rousseau и Leroy. Однако проявить осведомленность о существовании таких несомненно великих хозяйств, как Jean Grivot или Bonneau du Martray, несколько сложнее.
Стобалльная система, изобретенная американским винным гуру Робертом Паркером для ранжирования всех выпускаемых в мире вин, в случае с Бургундией дает сбои. Прежде всего потому, что сам Паркер – не любитель бургундского. «Он просто не понимает наших вин», – говорят в регионе, где Паркера недолюбливают. Действительно, по сравнению с Бордо Бургундия реже удостаивается высоких баллов за свои лучшие вина. Вместе с тем, такой поклонник бургундского, как, например, Джаспер Моррис, автор справочника «Inside Burgundy» (не переведенного еще на русский язык), вообще не ставит баллы винам.
Знания, умножающие печаль
Однако даже осведомленность о хороших бургундских винах способна «умножить печаль». Дело в том, что объемы производства, особенно вина уровня Premier Cru и Grand Cru, в Бургундии крайне невелики. Это неудивительно, ведь размеры многих наделов очень малы. Как сообщает Хью Джонсон, британский винный автор, в своем справочнике «Вино. Атлас мира», средняя площадь винодельческого поместья здесь не превышает шести гектаров. Так сложилось еще со времен Наполеона, ликвидировавшего крупные земельные владения церкви. С той поры Бургундия – самый раздробленный винограднический район Франции.
В Бордо производитель (Chateau) единолично владеет уникальным виноградником (Cru). То есть Шато = Крю. В Бургундии у виноградника (Cru) даже самого престижного класса может быть несколько владельцев с отдельным хозяйством (Domaine). Это обстоятельство, кстати, является причиной дополнительной ревности бургундских производителей по отношению к бордосским.
Осенью прошлого года Киев посетила экспорт-менеджер торговой компании из Бордо Ulysse Cazabonne Катрин Ламбер, и чувство это она описала так: «Полагаю, из Бургундии бордосские объемы производства выглядят просто безумием. У Mouton-Rothschild, например, 80 га виноградников классифицированы как Premier Cru! Сравните это с бургундскими производителями, у которых всего по нескольку гектаров».
Впрочем, как патриот своего региона, госпожа Ламбер добавляет, что не сомневается в способности бордосских виноделов совмещать такие объемы производства с высочайшим качеством.
К Бургундии надо подготовиться?
И все же, несмотря на стремление винных экспертов соблюдать внешнюю «политкорректность», скажем так, «в кулуарах» Бургундия считается самым изысканным винным регионом мира, знакомство с лучшими образцами которого требует определенной подготовки.
Действительно ли Бургундия – вершина сложности в мировом виноделии? «Я сказал бы так: бургундские вина – это вершина самореализации для таких сортов, как пино нуар и шардоне, – говорит сомелье Good Wine Виктор Олейников. – Что еще можно добавить? Это единственный регион, где делают по-настоящему великие и белые, и красные вина».
Тем не менее в Бордо тоже есть белые вина, которые можно назвать легендарными: Haut-Brion, Domaine de Chevalier, Chateau Smith Haut-Lafite. Их стиль отличается от шардоне, но они могут успешно побороться со многими «большими бургундцами». «Мне, например, не очень нравятся красные вина из Бордо. А белое бордо – наоборот, очень люблю», – говорит о своих пристрастиях киевский винный блогер Алексей Алексеев. Что он думает о необходимости «быть готовым» к сложной красной Бургундии? «Да, она сложнее. Но прежде всего потому, что сам сорт пино нуар сложнее, чем составляющий основу бордосских вин каберне совиньон и мерло. Хотя это не значит, что все бургундские вина по умолчанию всегда очень сложные и волнующие. В Бургундии, так же как и в Бордо, плещутся миллионы литров скучного, ничем не примечательного вина, продающегося за счет славы региона».
И все-таки о соперничестве
«А есть вообще противостояние? – смеется Алексей Алексеев. – Мне кажется, противостояния в принципе нет. Во-первых, потребители разные. Во-вторых, у этих регионов разное позиционирование. Грубо говоря, Бордо – «по-богатому». Бургундия – «элегантно». Бордо – аристократизм. Бургундия – такое вот «дедовское виноделие».
В Бордо у Алексея есть свои фавориты. Например, Chateau Leoville Las Cases – хозяйство из Сен-Жюльена, второе в гран крю-классе, согласно классификации 1855 г. «Это шато делает шикарные вина, которые я обожаю, хотя и не могу себе позволить часто их пить, – говорит А. Алексеев. – Но знаете, что мне не нравится в дорогом Бордо? Оно сделано так: когда пьешь, то понимаешь, что оно с тобой заигрывает, как бы хочет понравиться. Хотя и в Бургундии, конечно, тоже есть такие производители».
Хорошее вино само требует к себе внимания со стороны гурмана. И в этом смысле хороший бургундский производитель на одной стороне с хорошим бордосским. И тот и другой рассчитывают, что его напитку будет дано время, чтобы вызреть.
Трех-четырехлетнее бордо уже явно намекает на свои лучшие качества, которые, само собой, развернутся шире, если подождать еще несколько лет. Бургундскому аналогичного уровня для развития может понадобиться лет семь-десять. Разница между Grand Cru и недорогим напитком класса Village на ранних стадиях может быть трудноуловимой.
Воспитанные на винных картах украинских ресторанов, наши энофилы могут об этом даже не догадываться. Увы, не слишком глубокий винный погреб ресторана может заставить сомелье продать гостю недозрелое вино. Так что, прежде чем присоединиться к спору о Бордо и Бургундии, хорошо бы проверить рекомендуемое время для откупоривания.
