Субботнее интервью украинского премьер-министра по поводу будущего газового транзита через украинскую территорию на первый взгляд выглядит несколько странным.
“Контракт (с российским “Газпромом” по транзиту — ред.) сегодня существует, фактически с 2004 года он есть. Мы хотим его продлить и ведем по этому поводу переговоры с нашими европейскими партнерами. Для нас идеальным является продление на 15 лет этих условий” — заявляет Шмыгаль.
Дальше – больше. “Со стороны Украины было сделано соответствующее предложение увеличить сверх условий контракта. Мы готовы еще до 55 млн кубических метров увеличить транзит. И этот избыток мы готовы транзитировать по цене вдвое ниже, чем в существующем контракте”, — сообщает премьер-министр.
В ситуации, когда мировые СМИ обсуждают, через сколько месяцев начнется украинско-российская война, эти заявления выглядят совершенно некстати. Опять же всем известно, что российский газопровод “Северный поток-2” ожидает сертификации, которая, при всем богатстве методов немецкой бюрократии, через шесть-восемь месяцев, скорее всего, завершится.
И тогда речь будет идти не об увеличении прокачки через Украину — а о сохранении хотя бы минимального транзита через нашу ГТС. А способность украинской газотранспортной системы транзитировать вдвое большие объемы газа, чем сейчас, вряд ли кого-то будет интересовать после следующего лета.
В конце концов об увеличении транзита российского газа через Украину легко и просто говорить с европейскими партнерами. Проблема состоит в том, что решение по этому делу будет принимать в сложившейся ситуации российский “Газпром”. То есть президент России Владимир Путин. И вряд ли это решение понравится Украине.
Впрочем, определенная логика в заявлениях Шмыгаля существует. Поскольку параллельно с идеей “увеличить транзит”, премьер-министр добавил, что Украина также вышла с предложением хранить дополнительные объемы газа для европейских стран в украинских газохранилищах.
Их емкость составляет 33 миллиарда кубов. Что, конечно, вроде бы не так много по сравнению со 170 миллиардами российского газа, которые ежегодно потребляет Европа. Но даже такой “небольшой” резерв у без малого 20% годового потребления мог бы заметно сгладить ценовые скачки на европейском газовом рынке.
Проще говоря, Шмыгаль предлагает Европе Украину в роли не только государства-транзитера, но и государства, где европейские компании могут хранить свои газовые депозиты и оперативно перекачивать их в случае необходимости в ЕС. В этом контексте пиковые возможности украинской ГТС как раз становятся важными для оперативного переливания газа из украинских хранилищ в европейские.
Впрочем, этот блестящий план имеет сразу три слабых места. Первое из которых заключается в том, что сейчас на европейском газовом рынке существует дефицит, вызванный не более чем достаточной способностью украинской ГТС, а нежеланием (а частично — и несостоятельностью) России обеспечить масштабные поставки газа в ЕС. И при дефиците газа хранилища для него, в краткосрочной перспективе, могут оказаться не слишком ходовым товаром.
Вторым препятствием является тот факт, что российский “Газпром” сделает все возможное, чтобы избежать продажи газа европейским компаниям “с доставкой в Украину”.
А третье слабое место состоит в том, что перед тем как отдавать европейцам в аренду свои немалые подземные хранилища, Украина также должна обеспечить бесперебойную поставку газа. Потому что, не зная толком, что будет зимой, мы закачиваем более 20 миллиардов кубов в подземные хранилища — и свободных объемов остается совсем немного.
Впрочем, следует отдать должное — Шмыгаль предпринял одну из первых попыток хоть как-то обеспечить будущее украинской ГТС (это если не считать фантастических прожектов “перевода труб на водород”). Есть надежда, что последующие будут более реалистичными.
