Причина паники и страха вполне понятно, особенно, если учесть риски, которым денежные фонды подвергают всю финансовую систему — достаточно вспомнить какую роль они сыграли в общей дестабилизации 2008 года. Денежные фонды принимают у инвесторов избыточную наличность и используют ее для покупки краткосрочных долговых расписок у компаний, банков и других финансовых институтов.
Они имитируют банковские счета, позволяя инвесторам выписывать чеки, и обещая сохранность их вложений. В 2012 году на счетах «элитных» денежных фондов Америки, покупающих корпоративные и банковские облигации, находилось около 1.5 трлн. долларов. Деньги, текущие рекой из этих фондов, направлялись во многие крупнейшие банки мира, включая не только наиболее очевидных американских гигантов, таких как JP Morgan Chase, Bank of America, и Citi, но и крупнейшие банки Европы Японии — Barclays, Deutsche Bank, Bank of Tokyo, Sumitomo, Credit Suisse, и ING. Только эти шесть международных банков отвечают почти за 20% общего объема средств на счетах денежных фондов. Многие читатели уже хорошо знают принцип работы денежных фондов: инвестор покупает акцию за 1.00 доллар у фонда «Рога и Копыта», который не меняет стоимость своих акций, она всегда составляет 1.00 доллар, заставляя инвестора поверить в то, что его деньги — инвестированные в пул надежных, безопасных, но не всегда гарантированных государством активов — находятся на депозите. Даже если стоимость пула активов падает, управляющие фондами округляют его реальную стоимость и не снижают стоимость акции, она по-прежнему составляет 1.00 доллар. Если же убытки фонда настолько велики, что округление не помогает, фонд «разбивает доллар».
Именно это случилось в сентябре 2008 года, когда обанкротился Lehman Brothers. The Reserve Fund — добротный и надежный денежный фонд с большим количеством неоплаченных долговых расписок Lehman, не смог сдержать стоимость. Он разбил доллар. Все денежные фонды тут же попали в черные списки, и многие разочарованные инвесторы начали покидать их — прихватив с собой одну треть триллиона долларов за неделю. Большая часть активов денежных фондов представляет собой долговые расписки крупнейших мировых банков, отток этих средств еще сильнее подобрал уже и так шаткую банковскую систему. Федрезерв, пытаясь прекратить панику и стабилизировать американскую и международную банковскую систему, быстро предоставил гарантии на все активы денежных фондов. Между тем, отклоненное Комиссией предложение должно было сделать денежные фонды более надежными, заставив их поддерживать капитальные резервы, или сделать стоимость акции плавающей — безо всяких округлений. Также предлагалось потребовать от них удерживать некоторую долю погашений, переложив таким образом на плечи инвесторов часть риска, связанного с возможным отсутствием у фонда операционной ликвидности в случае резкого сокращения объема инвестиций.
Большинство членов Комиссии забраковали это предложение в результате мощного лоббирования со стороны влиятельных денежных фондов. Если бы им пришлось поддерживать капитальные резервы, утверждали представители отрасли, доходность для инвесторов снизилась бы, соответственно, пострадали бы прибыли. А если частный инвестор заметит снижение стоимости своих вложений в денежный фонд по сравнению с первоначальной суммой, и если он будет знать, что немедленный возврат всех денег не гарантирован, фонды потеряют свою привлекательность. Инвесторы начнут искать другие места, куда можно пристроить избыточную наличность, например, в банки. Банки обязаны поддерживать резервы, капитал, и платить за страхование вкладов, чтобы гарантировать, что они смогут вернуть все до последнего гроша. Напрашивается вывод, денежные фонды испугались, что правила Комиссии заставят инвесторов нести деньги напрямую в банки, в обход их. В результате бездействия Комиссии, денежные фонды и дальше будут работать вне системы банковских правил поддержания капитала и резервов, несмотря на то, что инвесторы воспринимают их как банковские счета. В отличие от банков, они, между прочим, не платят правительству за страхование вкладов своих инвесторов. Хотя 2008 год показал, что когда наступают плохие времена, правительство все равно вмешивается и все гарантирует.
Иными словами, отвергнутые предложения пошли бы на пользу: они бы сделали денежные фонды безопаснее — через требования к поддержанию капитала и поддержанию ликвидности — потому что они получают правительственную гарантию де факто. Стабильная стоимость делает их надежнее для инвесторов и опаснее для мировой финансовой системы. Решение Комиссии демонстрирует, насколько влиятельным может быть согласованное лоббирование, а совместные интересы определенной группы часто оказываются выше интересов системы в целом. Как правило, заинтересованная группа лоббирует Конгресс, увещевает и задабривает, обещает поддержку во время предвыборной кампании и прочие прелести; зачастую члены Конгресса — или достаточное число ключевых членов — разделяют точку зрения заинтересованной группы (или, по крайней мере, так голосуют). А обычные граждане в то же время ничего не замечают, если, конечно, дело не получает широкой огласки в прессе. Зачастую вторую сторону вопроса никто не лоббирует. Можно было бы предположить, что на этот раз банки сбалансировали бы лоббистские усилия денежных фондов, ведь, если денежные фонды будут вынуждены платить больше за свои системные риски, денежные потоки могут направиться напрямую в банки. Однако банкам тоже весьма удобно работать с денежными фондами, потому что они получают средства, в отношении которых не нужно создавать резервы или платить за страхование вкладов. Некоторым банкам они, пожалуй, даже больше по душе, чем прямые инвестиции.
Таким образом, регуляторы целиком и полностью достались денежным фондам. Их лоббисты уверили комиссионеров в том, что уже действующие правила и так максимально гарантируют безопасность; что розничные инвесторы хотят, чтобы стоимость акций денежных фондов была стабильной; что изменение нанесет вред всем инвесторам; и что недавняя реформа в области финансового законодательства не позволит регуляторам вмешаться и помочь денежным фондам в следующий раз. Другие регуляторы наблюдали — вместе с учеными и журналистами — и некоторые из них, вероятно, сейчас испытывают непреодолимое желание взять судьбу денежных фондов в свои руки, или заставить Комиссию по ценным бумагам действовать. Никто напрямую финансово не заинтересован в альтернативной точке зрения, поэтому решение Комиссии было столь же предсказуемым, сколь и ошибочным.