Александр Слободян, народный депутат Украины, «Наша Украина»:
– Я не думаю, що є якiсь привабливi полiтичнi проекти для переходу в iншу фракцiю. Деякi депутати вiдчувають незахищенiсть свого бiзнесу. Я знаю, що проти багатьох членiв нашої фракцiї застосовувався великий тиск i погрози. I цi неетичнi, некоректнi методи не вписуються в стандарти демократичної, цивiлiзованої країни.
Юлия Тимошенко, народный депутат Украины, лидер «БЮТ»:
– Во время формирования партийных списков, это был первый шаг к победе или к поражению в избирательной кампании. И после того как команда выигрывает выборы и приходит в парламент с определенным списком людей, возникают риски двух уровней. Первый уровень риска, когда изначально в список были включены люди, которые не планировали работать с этой политической силой. И они уходят сразу. Вторая составляющая процесса ухода – когда в список берут людей, может быть, и имеющих честное стремление работать, но по тем или иным причинам зависящих от власти. Это могут быть бизнесмены, чиновники, т. е. люди, имеющие прямую зависимость от Администрации президента. И тогда начинается давление на них.
Есть еще третья категория – это откровенно продажные люди, которым предлагают деньги, посты, предприятия. Вот это и является основными причинами перехода из одной фракции в другую.
Игорь Жданов, директор политико-правовых программ Украинского центра экономических и политических исследований им. Александра Разумкова:
– Общая статистика показывает, что некоторые депутаты переходили из фракции в фракцию около 450 раз. Какие тут могут быть мотивы перехода? Первое – это мотивы идеологические, когда депутат не согласен с политикой, которую проводит та или иная фракция. Второе – это политические амбиции, когда народный депутат вырастает из собственных «штанишек» и видит, что может создать свою собственную фракцию, собственную политическую силу. Третье – это воздействие административного ресурса. Когда власть решает создать в парламенте ту или иную политическую силу и административными методами, путем давления, угроз, шантажа, развала бизнеса привлекает в эту фракцию депутатов. Еще один мотив – чисто бизнесовый, когда главную роль при переходе играют деньги. Не секрет, что многие депутаты даже делают на этом бизнес.
Левко Лукьяненко, народный депутат Украины:
– Вiктор Андрiйович, наприклад, набрав у свiй блок людей зовсiм рiзних, i було б дивно, якби, потрапивши у Верховну Раду, вони дiяли узгоджено. Узгодити їхнi, зовсiм рiзнi iнтереси практично дуже важко. I ось ми маємо тепер, що кожний iде туди i вибирає те, що бiльше вiдповiдає його природi. Тому частина iз фракцiї В. Ющенка перейшла у фракцiю «ёдина Україна», бо вони природньо там мали б бути. Також у фракцiї «Наша Україна» є багато пiдприємцiв, залежних вiд податкової адмiнiстрацiї. I кучмiвцi використовують шалений тиск, погрожують зруйнувати бiзнес, щоб примусити переходити на їхнiй бiк. Це є суть тих вiдносин, якi ми сьогоднi маємо у парламентi.
Юрий Костенко, народный депутат Украины:
– Я вважаю, що в першу чергу спрацювали адмiнiстративнi методи.
Владимир Щербань, народный депутат Украины:
– Никаких. Здесь речь идет о том, что поменялось отношение фракции к некоторым депутатам и отношение депутатов к фракции. Значит, их не устраивают те политические игры, которые проходят в парламенте. Допустим, это может быть несогласие в принятии решений фракции.
Александр Турчинов, народный депутат Украины:
– На мою думку, три причини. Перша – це залякування, використання можливостей адмiнресурсу, зокрема ДПА, МВД, СБУ, прокуратури, для тиску на тих депутатiв, якi мають власний бiзнес. Тобто їх дуже легко примушувати працювати за схемою, яка вигiдна Банковiй. Друга причина – використання досьє, тими ж силовими структурами, на тих депутатiв, якi ранiше займалися економiчною дiяльнiстю або займали державнi посади. I третя, дуже поширена схема – банальний пiдкуп, тобто пропозицiї коштiв, пропозицiї економiчних пiльг або якихось в перспективi посад для того, щоб зацiкавити людину перейти до фракцiї, яка спирається на владний ресурс. Саме цi три умови керували депутатами, що переходили вiд опозицiйних чи напiвопозицiйних фракцiй до фракцiї влади. Як ми бачимо, зворотнього руху не було.
Виктор Небоженко, политолог:
– Неприкосновенность личной и корпоративной собственности на момент заключения контракта, т. е. создание одноразового иммунитета от вторжения в дела фирмы или корпорации со стороны исполнительных или фискальных органов. Это первое условие любого политического контракта, заставляющее мигрировать депутата из одной фракции в другую. Второе – перспективы получения достаточно высокой или «хлебной» должности в системе исполнительной власти: должность министра, зам. министра, начальника комитета или управления. И третье условие, самое важное – это участие в реприватизации.
Инна Пидлуцкая, руководитель международных программ Украинского независимого центра политических исследований, президент фонда «Европа XXI»:
– Определяющим условием в таких случаях является финансовая составляющая. На мой взгляд, это именно возможность получить лучший доступ к лоббированию своих интересов в другой фракции, которая на данный момент кажется более привлекательной для финансовых и лоббистских возможностей, чем та фракция, которую народный депутат оставляет.
Василий Онопенко, народный депутат Украины, «БЮТи»:
– Для нашей фракции никаких привлекательных политических контрактов не существует. Но что касается других депутатов, то большинство из них пошли, например, в фракцию «Единая Украина» потому, что их заставили туда перейти. Различными методами – и налоговые проверки, и прессинг. То есть это не было добровольное волеизъявление. Некоторые депутаты были, что называется, перекуплены. А есть небольшой процент депутатов, которые переходят из одной фракции в другую на протяжении нескольких созывов.
Петр Симоненко, народный депутат Украины, лидер КПУ:
– Не открою здесь большого секрета – все эти условия давно уже известны, это порождение нашего общества. Ведь у тех, кто приходил в парламент при поддержке власти или крупного капитала, уже отсутствует мораль и нравственность. Первое – когда народного депутата принуждают и угрожают применением полицейских и других санкций. И он, естественно, идет защищать не избирателей, а свое личное. Сегодня, допустим, кому-то выгодно торговать своим мандатом для того, чтобы голосуя то за одних, то за других, получать определенное материальное вознаграждение. Это позор для Верховной Рады! И этот позор в парламенте продолжается уже не один год. Ведь по $25-30 тыс. предлагали за один только бюллетень. Я считаю, что там нет никакой другой мотивации, кроме личной выгоды, корысти, алчности и жадности. И это значительно усложняет политическую борьбу при работе над конкретными законопроектами в Верховной Раде.
Не исключаю, что кто-то, может быть, ошибся. Но ошиблись единицы.
Михаил Погребинский, директор Киевского центра политических исследований и конфликтологии:
– Я думаю, что у разных депутатов были разные мотивы. Но главный мотив заключался в том, что они не хотят создавать для себя проблемы, которые естественным образом возникают у любого человека, занимающегося активной деятельностью.
Дмитрий Выдрин, директор Европейского института интеграции и развития:
– Это вписывается в общую систему позитивных и негативных стимулов. Позитивным стимулом для человека являются некие блага, деньги и т. д. И это, безусловно, одно из условий перехода депутатов из фракции в фракцию, т. е. переход с более низкой теневой оплаты на более высокую. Поэтому непременным условием выступает повышение уровня оплаты. К позитивным стимулам относятся также перспективы карьерного роста, будущие посты в исполнительной, законодательной власти.
А негативные стимулы – это возможные наказания со стороны фискальных, силовых структур и т. д.
Леонид Кравчук, экс-президент Украины, народный депутат Украины, СДПУ(о):
– Я не вважаю, що це полiтичнi умови, тут, скорiше, морально-економiчнi мотиви. По-перше, все ж таки цi народнi депутати думають, що треба працювати, а не бути в опозицiї, тобто вони не зацiкавленi бути опозицiонерами. Тому що займаються якоюсь конкретною справою – чи то бiзнесовою, чи iншою, i ця справа вимагає конкретної дiяльностi: якихось зв’язкiв, вiдповiдних вiдносин з органами влади тощо. I тому вони зголосилися пiти до тих, якi реально працюють, якi збираються приймати закони.
I по-друге, все було закладено в списках. Наприклад, блок «Наша Україна»: позицiя бiзнесменiв i позицiя Щербаня iдеологiчно не спiвпадає з позицiєю, скажiмо, Слави Стецько.
Екатерина Ващук, народный депутат Украины:
– На мою думку, у кожного народного депутата свої iнтереси: хтось мав особистi симпатiї до того чи iншого лiдера, хтось мав якiсь iншi полiтичнi погляди, чи розчарування лiдером. Така мiграцiя депутатiв у парламентi не новина, i я думаю, що вона буде продовжуватись. Але в кожному випадку людиною керує щось особисте.
Юрий Оробец, народный депутат Украины:
– Засоби купiвлi i методи вербовки депутатiв старi як свiт – це посади, великi грошi i сектор впливу на прийняття економiчних рiшень, що в народi називається «сектор корита». В принципi, адмiнiстрацiя президента, пiдлеглi структури здiйснюють вибори пiсля виборiв, або, як кажуть, здiйснюють функцiю полiтичної iнквiзицiї. Якщо людина не бере пряник, то дiє дубець, вiдкривається кримiнальна справа, переслiдуються близькi тощо. I тодi, якщо людина сильно зав’язана на економiчнi iнтереси, вона потрапляє дiйсно у безвихiдь. Власне, цi методи – справжнє обличчя теперiшньої адмiнiстрацiї президента.
Александр Дергачев, главный редактор журнала «Полiтична думка»:
– Я думаю, основная причина – меркантильная. Другое дело, что в зависимости от реального статуса депутата, его реального веса, возможностей, этот меркантилизм выражается в разных масштабах и разных формах. Ясно, что здесь есть категория таких «тяжеловесов», которые, как правило, самостоятельно пробивались в парламент или сполна платили за место в парламенте, чтобы обеспечить свой бизнес. Для них речь идет об условиях сохранения своего бизнеса.
Для тех депутатов, у которых мандат является основным реальным инструментом карьеры, это, как правило, либо обещания постов, либо конкретная покупка голоса. И те суммы, о которых ходят слухи, думаю, в той или иной степени имеют место. Кроме того, это может быть морально-психологическое давление на депутата, внесение его в «черный список», обещание испортить жизнь и т. д. В любом случае речь идет абсолютно не о политическом рекрутировании, а о лишении самостоятельности депутата, экспроприации его голоса, фактически его мандата, в пользу тех или иных политических сил. В основе всех механизмов давления, перегруппировки депутатов у нас лежит административный ресурс.