Над вечностью во ржи

Один из путей остаться писателем, долго пользующимся неослабевающим вниманием, – стать отшельником и засекретить свою жизнь.

Этот год мог бы стать Годом Сэлинджера (как ни как – 90-летний юбилей человека, при жизни ставшего легендой; писателя, повлиявшего на мировоззрение не одного поколения и не в одной стране). Однако не стал, потому что плевать хотелось «корнишскому затворнику» и на юбилей, и на чаяния окололитературной общественности. Ничего удивительного. Это как раз в духе Сэлинджера: мальчиком он мечтал быть глухонемым, жить в хижине на лесной опушке, общаться с женой с помощью записок, и чтобы все его оставили в покое. Теперь особой потребности в записках он не испытывает, и общество, состоящее, по его мнению, из глупцов и прочей чуши, больше полвека не беспокоит. Мечты сбываются, как он и предполагал когда-то. Ведь книга «Над пропастью во ржи» во многом автобиографичная, и многие мечты и желания ее героя – это желания Сэлинджера: «Знаешь, кем я хотел бы быть, если бы  мог выбрать то, что хочу, черт подери? Понимаешь, я себе представил, как маленькие ребятишки играют вечером в огромном поле, во ржи. Тысячи малышей, и кругом – ни души, ни одного взрослого, кроме меня. А я стою на самом краю скалы, над пропастью, понимаешь? И мое дело – ловить ребятишек, чтобы они не сорвались в пропасть. Понимаешь, они играют и не видят, куда бегут, а тут я подбегаю и ловлю их, чтобы они не сорвались. Вот и вся моя работа – стеречь ребят над пропастью во ржи. Знаю, это глупости, но это единственное, чего мне хочется по-настоящему. Наверное, я дурак». Книга была запрещена в нескольких странах и кое-где в США за депрессивность и употребление бранной лексики, но принесла автору оглушительную популярность. В настоящее время город Корниш – его город – уже совсем не глухомань, и деревья вокруг дома Сэлинджера постоянно шевелятся: все хотят знать, чем там занят гений. 

Из мемуаров дочери классика Маргарет Сэлинджер, вышедших под названием «В погоне за мечтой», кое-что известно: свои философские убеждения ее отец менял как перчатки. Успел нырнуть во все возможные культы и верования: дзэн-буддизм, веданта, крийя-йога, «христианская наука», сайентология, гомеопатия, иглоукалывание, макробиотика. Все это она резюмировала как «некую смесь индуизма с эгоизмом». Оказалось, что отшельник не совсем одинок: есть три кошки под номерами один, два и три вместо кличек. Была собака по кличке Хорошая собака. И есть жена на 50 лет моложе. Сэлинджеру всегда нравились женщины гораздо моложе его – от 16-летней жены до 18-летней журналистки, роман с которой длился девять месяцев. Да и трудно в таком возрасте найти ровесницу, которая оказалась бы эстетически привлекательной. Еще он показывал дочери сейф с рукописями. Значит, пишет и писал все эти годы. Но что? И когда это увидит свет? Периодически то там, то здесь всплывают сообщения о новой «большой» таинственной книге Сэлинджера, вроде бы уже почти готовой к печати.
Сэлинджер преодолел 90-летний рубеж. И, конечно, в таком возрасте люди обычно не меняют жизненных принципов: «Вы, наверное, прежде всего захотите узнать, где я родился, как провел свое дурацкое детство, что делали мои родители, – словом, всю эту муть. Но мне неохота в этом копаться».