«Хорошая идея – лишь половина успеха в любом деле. Главное – умение воплотить ее в жизнь», – считает известный куратор проектов искусства, директор Центра современного искусства Юрий Онух

Тяга к неизведанному и поиск сложных ответов даже на самые простые вопросы не раз круто меняли карьеру известного в мире современного искусства куратора проектов искусства, канадца Юрия Онуха. Он начинал как художник, которому критики прочили большое будущее. Однако в один момент предпочел перспективной художественной карьере новый и поэтому особенно интересный для него вид деятельности – кураторское искусство. Впрочем, успех и мировое признание на этом поприще не смогли остановить мастера в его стремлении к «неизведанному» – он занял пост директора Центра современного искусства (ЦСИ) в Украине, стране, которая, по словам самого г-н Онуха, находится на «задворках» мирового искусства. Более того, за годы своей работы на этой должности куратор смог изменить ситуацию – о проекте, впервые представленном в Киеве в этом году, говорили на самой престижной выставке современного искусства – Венецианском бьеннале. «Искусство такой же товар, как и любой другой, – утверждает Юрий Онух, – и чтобы выгодно его продать, необходимо создать сильный бренд.» Мастер считает, что частично эту задачу он уже решил, создав имя самому ЦСИ, который сегодня не испытывает недостатка в спонсорских инвестициях.

«&»: Юрий, вы имеете художественное образование и в прошлом, насколько мне известно, занимались живописью. Почему же предпочли деятельность куратора?

Ю. О.: Я стал работать как куратор по необходимости – просто в то время, когда начинал карьеру художника, не было людей, которые были бы заинтересованы продвигать экспериментальное творчество молодых авторов. Затем так увлекся созданием кураторских проектов, что это вышло на первый план. В принципе, кураторская деятельность не менее творческая, чем работа художника. Плюс – менее оторвана от реальной жизни, ведь куратору приходится быть еще и хозяйственником. Это мне импонирует и позволяет полностью себя реализовать.

«&»: Но ведь административная работа отбирает много времени, которое можно было бы посвятить творчеству. Так что же для вас ценнее: творчество или менеджмент?

Ю. О.: Сегодня работу куратора в современном искусстве можно сравнить с деятельностью режиссера или продюсера. При воплощении проекта в жизнь он всегда совмещает творческую деятельность с финансово-административной. И я считаю, что административная работа в искусстве не менее важна, чем творчество. Да, в принципе, часто она не многим отличается от самого творчества – я ведь также создаю что-то, пусть и несколько другими методами. И как в творчестве, административная работа требует прежде всего большого труда, самоотдачи. Конечно же, сам по себе труд не является гарантией успеха. Но если не работать, то получишь только одну гарантию – что ничего не получится.

Поэтому в идеале куратор должен быть одновременно тонким интеллектуалом и прорабом. Хотя на практике такое встречается редко. И зачастую тонкие интеллектуалы, которые имеют блестящие идеи, не могут их реализовать по причине отсутствия деловой хватки.

«&»: Очевидно, что количество заказов куратора (как и объем продаж компании) напрямую зависит от того, насколько громкое имя он имеет. В чем, по-вашему, отличия в методах создания имени в кураторском искусстве и в бизнесе?

Ю. О.: Имя куратору, как и художнику, делают его работы. Однако это не означает, что лучшие в мире кураторы имеют наиболее выигрышные позиции. Наибольшее количество заказов и соответственно наибольшие прибыли в кураторской практике сейчас получают те, у кого есть хорошие связи, кто, как и в бизнесе, умеет много работать и выдерживать сумасшедший темп жизни.

«&»: А может ли один неудачный проект «уничтожить» куратора или, по крайней мере, существенно ослабить его позиции на рынке?

Ю. О.: Это зависит от масштаба проекта, хотя в любом случае, думаю, одна неудача вряд ли существенно повлияет на позиции куратора. Теоретически, чтобы один «провальный» проект уничтожил куратора, его нужно представить в очень известном музее или галерее. Но там обычно работают кураторы с именем и определенным уровнем, ниже которого они не опускаются. К тому же в наше время существует так много трактовок искусства, что куратор с именем в ответ на критику может просто сказать, что его неправильно поняли. Например, в адрес куратора, который делал прошлогоднее Бьеннале, звучало немало критики: мол, его проект скучен и неинтересен. Но он ответил, что многие просто не поняли его идеи. И результат – в этом году тому же куратору опять удалось получить контракт на Бьеннале.

Куратор с именем имеет право на свое видение искусства, даже если оно не совпадает с общепринятым. И чтобы потерять свои позиции, ему нужно разочаровывать зрителей, как минимум, несколько лет подряд. Сегодня вообще на мировом рынке современного искусства сложилась интересная ситуация: на смену понятию «художник-звезда» пришло понятие «куратор-звезда». Позиции кураторов выросли неимоверно – в проекте зачастую оценивают не работы отдельных художников, а идею и творчество куратора. (Похожие тенденции наблюдались, скажем, в театральном искусстве в 70-80-х годах, когда на первый план вышли режиссеры, а актер воспринимался просто как элемент режиссерской идеи). Наверное, подобной ситуации способствовало то, что кураторские проекты – это всегда огромные деньги, миллионы долларов. Естественно, потенциальному инвестору проще выделить средства под имя одного конкретного человека. Тем более, что уже сложилась мировая табель о рангах знаменитых кураторов. Хотя украинских имен, насколько мне известно, в этом списке пока нет.

«&»: Об Украине говорят, что она пока пребывает «на задворках» мирового рынка современного искусства. Чем же вас заинтересовала перспектива деятельности в нашей стране и, в частности, должность директора Киевского Центра современного искусства?

Ю. О.: Наверное, именно своей «неизведанностью». В начале 90-х я впервые приехал в Украину и сделал проект «Степи Европи», используя работы местных художников. И так как я немного знал ситуацию на этом рынке, в 1992 мне поступило предложение заняться созданием Центра Сороса в Киеве. Я согласился, поскольку работа была очень интересной, творческой и достаточно финансируемой. Прошли переговоры, и все было решено. Но в 1994 году, когда я уже собирался выезжать из Торонто в Киев, вдруг услышал, что директором Центра назначен другой человек – Марта Кузьма. Для меня это был шок! Потом выяснилось, что связи г-жи Кузьмы были намного сильнее, чем мои, что и повлияло на решение.

Позже Марту Кузьму сместили с должности и объявили конкурс на ее замещение. Я решил принять участие и выиграл у 10 конкурентов. О чем, кстати, за годы работы в Украине ни разу не пожалел.

«&»: Но с тех пор многое изменилось, и сегодня Центр Сороса уже не финансируется извне, как это было раньше. Каковы источники финансирования проектов Центра сейчас?

Ю. О.: Действительно, ранее наш центр существовал преимущественно за счет средств Сороса (за все время было выделено порядка $2,5 млн.) Естественно, проблем с деньгами в то время не было. Но в один момент Сорос решил отпустить все свои центры «в свободное плавание». В каждой стране они выживали по-разному: кого взяло под опеку государство, кто сам смог работать на рынке. Последнее в Украине вряд ли возможно – мы являемся благотворительной организацией и не можем заниматься коммерческой деятельностью. У нас нет возможности даже продавать входные билеты, хотя проведенный мною опрос посетителей показывает, что 80% из них готовы платить за вход. О перспективах продажи сувенирной продукции, открытия арт-кафе и т. д. я и вовсе не говорю. А ведь именно за счет этих источников живут некоммерческие структуры на рынке искусства во всем мире.

У нас же оставался один путь – искать спонсоров. И первое, что нужно было сделать для привлечения инвестиций, – создать Центру громкое имя, бренд. Считаю, что нам это удалось. Главным образом за счет ряда интересных проектов (выставлялись работы таких мировых знаменитостей, как Энди Ворхол, Джозеф Кошут, Тони Ослер и др.) и четкой позиции Центра. Мы пытаемся соответствовать мировым стандартам в искусстве. Думаю, именно поэтому сегодня спонсоры охотно вкладывают средства в наши проекты.

«&»: Как вы анализируете идею нового проекта на предмет того, будет ли она пользоваться успехом у зрителей?

Ю. О.: Мы не делаем коммерческих проектов, поэтому нет потребности учитывать зрительские предпочтения. Но мне кажется, что даже те, кто работает на рынке коммерческого искусства, в процессе творчества не задумываются над подобными вопросами. Потому что, если об этом много думать, проект может и не получиться. Публика же чувствует: пытаются ей угодить или предлагают свой взгляд на мир. Мне не нужно, чтобы Центр все любили. Его могут даже ненавидеть, только бы не оставались равнодушными. Это и является моей основной задачей – «расшевелить» зрителя, заставить его думать.

«&»: А как вы подбираете художников для своих проектов?

Ю. О.: Мой подход не является академическим. Я не подбираю художников по принципу: чтобы было справедливо, исторически и по методам искусства. В этом вопросе я очень субъективен. Провоцирую игру – и выбираю тех художников, которые нравятся мне или оптимально подходят под идею проекта. Но каждый художник – это прежде всего индивидуальность, и многие имеют большое «эго». Нужно к каждому «эго» найти подход: одним будет достаточно определенного гонорара, других можно заинтересовать идеей либо именами знаменитых художников-участников.

Но главное, чем должен обладать куратор, – некий дар предвидения. Он должен заметить талант, вне зависимости от того, имеет этот талант имя или нет. Например, в конце 70-х я был руководителем проектов при Академии искусств в Варшаве и работал с молодыми, еще неизвестными миру художниками. Сделал с ними около 60 разнообразных проектов – как международных, так и локальных. Позже целая плеяда этих художников стала «мировыми звездами». Я не утверждаю, что именно моими стараниями эти имена раскрутились, но всегда говорю, что это с моей легкой руки… Другой пример – в прошлом году Центр представлял работу белорусского художника Леона Тарасевича, которая позже заняла первое место на Венецианском бьеннале. Таким образом, получилось, что в Киеве тогда состоялась мировая премьера работы. Фото из Центра было размещено на обложке каталога Бьеннале. Естественно, и название Центра, и имя куратора облетели весь мир современного искусства.

«&»: Но ведь куратор может и не «угадать»… Насколько велик риск сделать ставку не на того?

Ю. О.: Риск, безусловно, существует. Куратор рискует, если не своими деньгами, то репутацией, именем, которые в конечном итоге тоже являются капиталом – на Западе их всегда можно «поменять» на денежный эквивалент. Например, в европейских странах известный куратор зарабатывает до $200 тыс. за проект.

Но кураторы с большими знаниями и опытом редко ошибаются. Когда ты сто раз заказываешь в ресторане шницель по-венски, то сможешь отличить его от любого другого. Я к примеру, почти всегда интуитивно чувствую, будет работа определенного художника иметь успех или нет. И хочу вам сказать, в большинстве случаев оказываюсь прав.

«&»: Вы, подобно «кураторам-звездам», также воспринимаете художника только как некий элемент собственного творчества?

Ю. О.: Ну, во-первых, я не считаю себя звездой. Мне интереснее делать звезд именно из художников, продвигать их творчество. Хотя сегодня в современном искусстве сложилась такая ситуация, что звездная карьера многих талантливых художников не превышает 5-10 лет. Из них просто делают «бренд», как в шоу-бизнесе. Звезда раскручивается и живет столько, сколько требуют законы рынка. Машина постоянно крутится, и на смену одним знаменитым художникам в современном искусстве приходят другие. Как пошутил один западный критик, жизнь звезд современного искусства напоминает жизнь преуспевающего топ-менеджера: 14-18 часов работы в сутки, полный запрет на развлечения, слабости и минимум личной жизни. То есть такой человек обязан жить почти как святой. Что, естественно, выдерживают отнюдь не все творческие личности, чем и объясняется короткий срок их звездной карьеры.

В прошлом году в Киев приезжала одна такая звезда – Джозеф Кошут. Он до 27 лет имел выставки в 30 известнейших музеях мира, а сейчас, в свои 56, является профессором Римской академии искусств и живой легендой. Это один из немногих примеров, когда художнику удается прожить долгую звездную карьеру. Но и он уже фактически не игрок на рынке современного искусства, так как вошел в историю и уже неинтересен многим кураторам, которые постоянно ищут новые имена и «динамично развивающиеся личности».

«&»: Не так давно вы организовали в Центре современного искусства проект «Бренд Украинское». Можно ли расценивать его как попытку создать «художников-звезд» на отечественном рынке современного искусства?

Ю. О.: Естественно, когда куратор работает над проектом, он ищет какую-то выигрышную идею. В моем случае такой идеей стала проблема брендинга в искусстве. Концепция бренда сегодня очень актуальна на украинском рынке. Я решил исследовать процесс брендинга, взяв работы художников, которые сами являются брендами, и понять: покупают их работы ради самих работ или как «упаковку» имени художника. И конечно же, попытался спровоцировать начало процесса образования украинских брендов в искусстве.

«&»: Каким образом вы планируете делать украинские имена в искусстве брендами?

Ю. О.: Безусловно, не так, как многие наши имиджмейкеры, которые строят бренд на пустом месте. Как говорят, из «Запорожца» бренда не сделаешь, а «Мерседесу» он уже не нужен. Я хочу найти золотую середину – те ценности, которые можно позиционировать и в дальнейшем «шлифовать».

«&»: Вы считаете, это возможно сделать в Украине, где рынок искусства практически отсутствует?

Ю. О.: Это только на территории постсоветского пространства принято считать, что искусство должно быть общедоступным и дешевым, а по возможности – и вовсе бесплатным. Но искусство такой же продукт, как любой другой. И естественно, его можно продать. Простейший пример коммерциализации искусства – различные галереи, через которые во всем мире реализуются произведения. Есть и теоретически некоммерческий рынок искусства – публичные галереи и музеи. Однако тут речь также идет о бизнесе, хотя произведения искусства продаются и непрямым способом. Судите сами – билет в любой европейский музей приличного уровня стоит не дешевле 10 евро. Если учесть поток посетителей, то сумма получается приличной. Скажем, Стендлик Музеум в Амстердаме ежегодно посещает около 500 тыс. зрителей, принося доход только от продажи билетов более 2 млн. евро (входной билет стоит 45 евро).

В Украине же, несмотря на то, что в других сферах бизнеса уже работают рыночные правила игры, искусство до сих пор остается «полусоветским». А значит, выигрывают не лучшие произведения, имеющие оптимальную стоимость, а те, чьи авторы имеют хорошие связи. На этом рынке известны и продаваемы не самые талантливые художники, а те, которые сумели позиционировать свое имя лучше других. И зачастую даже сами галеристы вместо того, чтобы развивать рынок, конкурировать, пробуют договориться: вот десять наиболее сговорчивых художников, их и будем раскручивать. Возможно, такие вещи допустимы, когда рынок уже сложился, когда есть сотни галерей. Но не тогда, когда их двадцать, как у нас. Конечно, можно сказать, что Иванов – лучший художник, и даже убедить в этом определенную часть потребителей. Однако, когда тот же коллекционер поставит картины этого Иванова рядом с произведениями известного западного художника, он ведь сразу поймет, что его обманули. То есть наш художественный продукт может и станет продаваться на внутреннем рынке, но в мире по-прежнему не будет известным. Именно для того, чтобы изменить сложившуюся ситуацию, Украине и нужны сильные и «настоящие» бренды в искусстве.

СПРАВКА «&»

Юрий Онух, директор Украинского Центра современного искусства Сороса (г. Киев), куратор.

Закончил Академию искусств в Варшаве, получил степень магистра изобразительных искусств (1979 г.). Специализировался на живописи, графике. В 1980 г. стал директором и куратором новаторской экспериментальной галереи при Варшавской академии искусств, где на протяжении 6 лет организовал более 70 художественных выставок и проектов. Параллельно работает как художник, представляя собственные инсталляции, участвует в престижных выставках в Германии (Международный художественный Воркшоп), Ванкувере (EXPO), США, Канаде, Польше и др.

В 1987 г. Юрий Онух переезжает в Торонто (Канада), где занимается кураторством и преподаванием современного искусства.

В 1991-1993 гг. читает лекции по современному искусству в Польше. В это же время организовал один из первых масштабных проектов украинского современного искусства за пределами Украины – «Степи Европи» («Уяздовский Замок», Польша), который был высоко оценен критиками.

Был награжден Фондом Т. Шевченко, Канадской Радой и Польским министерством культуры.

В 1997 г. занял должность директора Центра современного искусства (г. Киев). За время его пребывания на этой должности в ЦСИ был реализован ряд проектов мирового значения, в частности, «Коридор двух банальностей» (Джозеф Кошут, Илья Кабаков), «Художник-суперзвезда» (Энди Ворхол), выставки Йозефа Бойса, Тони Ослера и др.

В настоящее время является также членом экспертного совета направления «Культура» международного фонда «Вiдродження», казначеем правления Ассоциации ICAN («Международная сеть современного искусства», Амстердам), членом правления ассоциации Art Center of Europe (Франция).

Залишити відповідь