О принципиальных моментах программы приватизации, в которые было адресовано наибольшее количество поправок, а также о перспективах прохождения этого документа в парламенте «&» беседует с председателем Комитета ВС по вопросам экономической политики, управления народным хозяйством, собственности и инвестиций Алексеем Костусевым.
«&»: Алексей Алексеевич, программа приватизации на 2000 год принимается с очень большим трудом. Как бы вы объяснили это обстоятельство?
А. К.: Это объяснить, наверное, проще всего – сегодня в нашей стране принципиально новый этап приватизации. Я бы даже сказал, серьезный поворот. Прежде всего потому, что она проводится исключительно за деньги и по индивидуальным планам. Ведь речь идет о приватизации стратегических объектов – с одной стороны, особо привлекательных, а с другой – имеющих колоссальное значение для экономической и политической безопасности страны. Поэтому тем более важно убедить законодателей утвердить программу не только на этот год, но и на два последующих. С этой целью после заседания Комитета программа роздана каждому депутату, у которых есть больше двух недель, чтобы с ней ознакомиться.
Еще одна проблема заключается в том, что депутаты очень активно приняли участие в рассмотрении программы. Ими было внесено 289 правок, из которых учтено полностью 77, отклонено полностью 90, остальные приняты частично или с правками. Даже представители «левых» фракций, для которых приватизация – зло по определению, отличились в этом плане.
В целом же отмечу, что если бы мы учли все правки, то концепция программы была бы уничтожена в корне.
«&»: Можно ли сказать, что прогнозы по поводу принятия программы пессимистичны?
А. К.: Отнюдь. Уверен, что парламентское большинство, за редким исключением, будет голосовать за программу. И это дает повод надеяться, что она все-таки будет принята. Это вопрос больше политический, чем экономический. А парламентское большинство уже решило ряд политических вопросов, как-то: утверждение премьером Ющенко, а также принятие бюджета и программы правительства.
«&»: Существует ли опасность в затягивании процесса принятия документа?
А. К.: Программа имеет уровень важнейшего закона страны, который устанавливает четкие правила игры. Для Фонда госимущества указ президента от 12 декабря прошлого года об ускорении приватизационного процесса (который и вошел в основу программы) тоже важный документ. Но закон есть закон. К тому же в этой программе учтено все то, что не было принято во внимание до сих пор. После ее принятия позиции ФГИ станут более твердыми, а работать он будет если не спокойнее, то увереннее. Я сам работал в области приватизации в Одессе и прекрасно понимаю, что легче работать, когда все жестко регламентировано.
«&»: Среди огромного количества вопросов программы наиболее серьезные дебаты разгорелись вокруг понятия «промышленный инвестор». Насколько я знаю, это тот вопрос, в отношении которого Комитет так и не пришел к общему мнению…
А. К.: Да, последний вариант программы содержит три формулировки этого понятия. К нему были наиболее противоречивые поправки. От того, чтобы вообще убрать его из программы, до запрещения покупать объекты украинской приватизации оффшорным компаниям. Мы даже шутили в Комитете: так и надо записать по фамилиям, кому можно покупать, а кому нельзя. Надеюсь, что ВС все-таки определится с окончательным вариантом. Это очень важно, так как именно это понятие определяет круг участников приватизации самых интересных объектов, которые будут проданы в этом и последующих годах.
«&»: Предложенный вами вариант расширяет данный круг в пользу отечественных покупателей. Это каким-то образом связано с тем, что понятие «промышленный инвестор» не устраивало в первоначальном варианте (в указе президента) украинских участников приватизации?
А. К.: Первоначальный вариант действительно резко ограничивал круг участников, и, по-моему, это не совсем справедливо. Поэтому возник вопрос: как, не потеряв суть, все-таки довести это понятие до наиболее приемлемого.
Вы знаете, как вообще появилось понятие «промышленный инвестор»? В свое время ФГИ жестко критиковали, в том числе и я, за то, что акции энергокомпаний были проданы не тем, кого, собственно, ждали. Но ФГИ – это орган, в котором работают люди, способные воспринять критику. Поэтому начался поиск формулы, которая нарисовала бы портрет будущего собственника распродаваемого госимущества.
«&»: Николаевский глиноземный, судя по всему, продавался уже соответственно требованиям к потенциальному собственнику, заложенным в упомянутом указе президента от 12 декабря. Действительно, «оффшоров» на конкурсе не было. Но разве «Украинский алюминий» можно назвать промышленным инвестором?
А. К.: Мне не хотелось бы комментировать каждый отдельный случай. Но в принципе, покупатели всегда действуют более оперативно и гибко, чем продавцы. Да, «оффшоров» не было, но покупатели придумали другой способ. Это вы имеете в виду? Нет яда, на который покупатели не нашли бы противоядия. Чтобы ВС принял какую-то поправку, нужны месяцы.
Но руки опускать не следует, и есть логика в принятии программы на три года. А со временем, исходя из практики, вносить изменения. Ведь жизнь лучше теоретических расчетов показывает, что правильно, а что нет.
«&»: Какой вопрос, заложенный в программе, вы как глава Комитета считаете наиболее важным?
А. К.: Это вопрос продажи предприятий исключительно за денежные средства, а не за обещания «поднять» это предприятие. Я считаю большим достижением, что нам удалось сохранить предложение ФГИ проводить коммерческие конкурсы, где бы решающим фактором победы того или иного участника была цена за пакет. Хотя были попытки определить возможность в исключительных случаях продавать на некоммерческих конкурсах. А ведь наличие словосочетания «за исключением» – это та дверь, через которую утекают деньги.
Я не хочу сказать, что никаких обязательств у новых собственников после покупки акций перед ФГИ вообще не будет. Индивидуальная приватизация потому так и называется, что каждое конкретное предприятие продается исходя из разработанных конкурсной комиссией условий. А ФГИ выполнения этих условий будет контролировать. Но большинство членов Комитета сходятся во мнении, что нецелесообразно диктовать собственнику, сколько и куда ему вносить денег.
«&»: Вы сказали, что парламентское большинство, за некоторым исключением, будет голосовать за программу приватизации. Происхождение этих исключений как-то объясняется?
А. К.: Некоторых не устраивает наличие в программе понятия «промышленный инвестор», а также исключительная приватизация за деньги. Ну и сыграют свою роль личные обиды депутатов, чьи поправки не были учтены.
| СПРАВКА «&» Комитет не определился с формулировкой понятия «промышленный инвестор». На усмотрение ВС будет предложено три варианта.
Промышленный инвестор – это отечественный, иностранный инвестор или их объединение, которые заинтересованы в сохранении доли предприятия на рынке соответствующего продукта и производят продукцию (предоставляют работы, услуги), аналогичную основной продукции приватизируемого предприятия. Или же потенциальный инвестор должен потреблять в основном производстве продукцию этого предприятия либо производить продукцию, которая используется в основном производстве приватизируемого предприятия в качестве основного сырья. Или же, наконец, осуществлять непосредственный контроль на таких предприятиях не менее года.
К определению «промышленного инвестора» Алексея Костусева добавляется, что «проминвестором не может быть признана иностранная компания, ее собственники или дочерние компании, а также другие компании – участники совместных с этой компанией объединений, являющихся конкурентами по отношению к приватизируемому предприятию на мировых или отечественных рынках».
Проминвестор (отечественный, иностранный либо их объединение) должен быть заинтересован в сохранении доли приватизируемого предприятия на рынке, иметь долгосрочные интересы в его развитии и намерение финансировать дальнейшее его развитие при условии сохранения его производственной ориентации. |