Валерий Щекатуров – один из опытнейших венчурных капиталистов в Украине. Надеемся, что разговор с ним не только откроет еще одну завесу перед нашими читателями, но и поможет кому-то приобрести надежных деловых партнеров.
«&»: Скажите, Валерий, насколько этот бизнес рискован «по определению» и есть ли какие-то национальные украинские особенности?
В. Щ.: «Венчурный» в переводе с английского означает «рискованный». Но я бы не сказал, что в нашей стране он становится еще более рискованным.
На Западе и в Украине риски различны. На Западе, скажем, исключается возможность инвестиций венчурного фонда в дистрибьюторов минеральной воды или в производство товаров народного потребления. Там венчурные фонды инвестируют только в наукоемкие отрасли и предприятия. Поэтому, я думаю, западные фонды даже больше рискуют, чем мы в Украине. Они вкладывают всегда в идею, которая может воплотиться на практике, а может потерпеть крах. Соответственно, и прибыли, и убытки у нас разные. Так, количество компаний, которые становятся банкротами, на Западе раза в 3 превышает число неуспешных проектов здесь. Хотя макроэкономический риск в Украине намного выше.
«&»: К экономическим рискам в Украине добавляются еще и политические?
В. Щ.: Политические риски не играют такой большой роли, поскольку венчурные капиталисты инвестируют в компании, которые не зависят от одного клиента или от одного постановления правительства. Этот дополнительный риск венчурный капиталист просто не хочет на себя брать. Поэтому политика здесь замешана меньше всего.Мы инвестируем в основном в производство и распространение товаров народного потребления, и для нас самый важный показатель -покупательная способность населения. Ибо именно от нее зависят обороты компании.
«&»: И все же можно ли выделить самые значительные риски?
В. Щ.: Самый большой риск венчурного капиталиста в Украине, который, может быть, никто никогда и не упоминает, состоит в другом. Качество работы фондов определяется не только их возможностью инвестировать деньги или вырастить компанию, но также и способностью продать свои инвестиции, заработав реальную прибыль. Найти способ продать – риск в Украине, наверное, самый большой.Фондовый рынок не работает и еще долго не будет работать эффективно. Остается единственная надежда – на стратегических инвесторов. Наши местные компании недостаточно велики, чтобы стать потенциальными покупателями, поэтому все смотрят на западных инвесторов. А их интересуют в первую очередь макроэкономические показатели и политическая стабильность в стране. Поэтому на сегодняшний день для венчурного капиталиста в Украине самый большой риск, что в тот промежуток времени, который нам выделен – 10 лет, мы не сможем продать свою успешную компанию, пусть она даже очень хорошо развивается, из-за каких-то макроэкономических причин. Все остальное – это рабочие вопросы.
«&»: Но венчурные капиталисты выходят из этой ситуации и находят покупателей?
В. Щ.: Мы все еще живем надеждой… Тем более, что мы не одни такие.Для сравнения: венчурный капитал, который в конце восьмидесятых годов пришел в Китай, пока так и не принес прибыли. Тем не менее надежды на потенциал страны подталкивают венчурных капиталистов к дальнейшему инвестированию. Точно так же и мы надеемся на потенциал. Нашему фонду пока легче всего – у нас впереди еще 10 лет. Мы надеемся, что в ближайшие десятилетие Украина будет развиваться намного успешнее, чем за предыдущие восемь.
«&»: А у ваших предшественников были успешные проекты? В частности, у фонда «Украина», в котором вы ранее работали?
В. Щ.: Были. Стратегическому инвестору продали компанию с удовлетворительным размером прибыли: не очень большая, но выше средней. И есть компания, которую была возможность продать и вернуть половину вложенных средств во все остальные компании (а их было уже 27). Но новый менеджмент фонда решил подождать, пока компания еще подорожает. Это можно считать успехом.Успех венчурного капиталиста – это прибыльная продажа своей доли в компании.
«&»: По каким критериям венчурный капиталист выбирает компанию, в которую считает возможным инвестировать?
В. Щ.: В первую очередь – менеджмент компании. И это общемировая практика. Квалификация менеджмента и чувство комфорта, которого инвестор может достичь в предварительных обсуждениях инвестиции – это ключ ко всему.В Украине особенно важны доверительные отношения между местными менеджерами и западными инвесторами, поскольку украинские предприниматели способны найти способ оптимизировать налоговые схемы, но, не будучи реальным партнером западного инвестора, могут вызвать у него лишние вопросы или недоверие.
«&»: А как происходит поиск самого объекта инвестирования: на основании собственных исследований или уже готовых?
В. Щ.: Если исходить из практики нашей компании, то мы на сегодняшний момент не рекламируем себя по той простой причине, что денег в стране мало, а компаний много. Не хотим создавать ажиотаж и отказывать слишком многим. Компании находят нас сами: личные знакомства в бизнес-кругах, через ЕБРР, аудиторов, адвокатские компании. Трудно объяснимая, но действующая сеть.Мы также обращаем внимание на предприятия, активно занимающиеся рекламной и маркетинговой политикой. Сегодня маркетинг и дистрибьюция – это основа. Поэтому та компания, которая больше всего уделяет времени и внимания данным вопросам, имеет больше шансов на успех.
«&»: То есть вас интересуют в первую очередь преуспевающие компании?
В. Щ.: Естественно. Мы финансируем достаточно развитые компании, которые растут несмотря на спад в экономике.Однако в процессе изучения потенциального партнера мы можем получить дополнительный интерес к отрасли, в которой он работает, к его конкурентам. И может быть, в дальнейшем даже будем с ними общаться.
«&»: Какие отрасли сегодня в Украине представляют наибольший интерес для инвестора?
В. Щ.: Смотря для какого инвестора – специализирующегося на краткосрочных или долгосрочных инвестициях. Сегодня в Украине интерес представляют, скорее, дистрибьюторские компании, чем производственные: дистрибьюция продуктов быстрого питания, напитков, недорогих вещей для дома. Но дистрибьюция рано или поздно переходит в производство.Вызывают интерес инвесторов также телекоммуникации, которые собственно являются ключом к развитию экономики, средства массовой информации, сфера услуг. Но я бы не стал делать акцент на этом вопросе, потому что могут быть выгодными и инвестиции в лидера той отрасли, которая сейчасня по каким-то причинам считается неуспешной. Мы инвестируем в компанию, а не в отрасль.
«&»: Тогда рассмотрим вариант, когда венчурного капиталиста интересует предприятие, но не устраивает его руководство.
В. Щ.: Такие ситуации – не редкость. Но мы не в бизнесе реструктуризации, у нас нет человеческих ресурсов, чтобы оперативно заменить менеджмент. Это не наш бизнес. Мы, наоборот, стараемся найти менеджеров, на которых будем полагаться.
«&»: А форма собственности предприятия играет роль?
В. Щ.: Всегда предпочтение отдается частным компаниям, но мы имеем возможность инвестировать в компании, в которых доля государственной собственности составляет менее 50%. Готовы сотрудничать и с акционерными обществами: если руководство имеет в них достаточно серьезные пакеты и право принимать решения.
«&»: Как вы принимаете окончательное решение, что именно в эту компанию вы будете инвестировать?
В. Щ.: Во-первых, компания и менеджмент должны понравиться всем местным сотрудникам, потому что венчурный капитал – это партнерство. Дальше уже мы убеждаем наших инвесторов, но это отнимает гораздо меньше времени.
«&»: Насколько велик процент отказа украинским компаниям?
В. Щ.: Очень большой. С апреля прошлого года мы изучили больше 110 проектов и сделали только одну инвестицию. Из оставшихся компаний лишь три еще сохраняют шанс получить от нас инвестиции, а еще за пятью мы будем следить какое-то время, и может быть, подумаем об инвестициях. Но остальные – это уже окончательный отказ.
«&»: Компаниям, с которыми все еще надеетесь сотрудничать, вы ставите дополнительные условия?
В. Щ.: Есть компании, чьи прогнозы нам кажутся несколько преувеличенными, поэтому мы хотим увидеть их реальные результаты в течение ближайших трех месяцев. Если они будут близки к тому, что прогнозировали, то это может продвинуть нас к инвестированию. К тому же за это время мы сможем ближе познакомиться с менеджментом компании.
«&»: То есть компании прежде всего предоставляют вам свой бизнес-план. Насколько его качество влияет на ваше решение?
В. Щ.: Хорошая компания должна составлять бизнес-план для себя, чтобы знать свою краткосрочную и долгосрочную стратегию. Как это описано – уже другой вопрос. Качество бизнес-плана мы не ставим во главу угла. В Украине есть очень толковые бизнесмены, которые просто никогда не сталкивались с привлечением иностранного капитала, привыкли устно выражать свои мысли: бизнес-планы у них в голове, а не на бумаге. Я бы рекомендовал им нанимать консалтинговые структуры, которые бы оказали помощь в составлении бизнес-плана. Это сохранит и наше, и их время. Но еще раз повторю, мы не отторгаем проект только из-за качества бизнес-плана. Мы отказываем только тогда, когда предлагаемый проект полностью не стыкуется с нашей инвестиционной политикой.
«&»: Как вы считаете, достаточно ли в Украине компаний, которые могут заинтересовать венчурный фонд?
В. Щ.: Это зависит от того, какой это венчурный фонд и какие суммы он инвестирует. Сегодня большинство фондов, работающих в Украине, готовы инвестировать в проекты от $1 до $5 млн. И никто из венчурных капиталистов не хочет контролировать компании. Соответственно, компании должны стоить выше $5 млн. Для такой оценки компании необходимо иметь годовые обороты в районе $10 млн., то есть это уже достаточно сильные компании.
«&»: Значит, вы инвестируете уже не в малый и средний бизнес, а скорее, в большой?
В. Щ.: Для Украины это уже компании чуть выше среднего бизнеса. Однако все зависит от потенциала роста. Компания может сегодня иметь годовой оборот в $1 млн., но уже буквально через 2 года достичь $10 или $15 млн. То есть это не догма, но как предварительный пример его следует учитывать: оборот в несколько миллионов долларов желателен. И таких компаний не так уж много, поэтому мы такие переборчивые. Но я думаю, что их все же гораздо больше, чем проектов, которые мы рассматривали.
«&»: Вы занимаетесь долгосрочным инвестированием, но тем не менее все же планируете через какое-то время вернуть свои деньги с прибылью. Через какое и с какой прибылью?
В. Щ.: Это провокационный вопрос. Срок действия фонда 10 лет. Но когда мы инвестируем в компанию, то в своих прогнозах планируем, что уже через 5 лет должны продать свою долю. Правда, планируя на 5 лет вперед, мы надеемся, что это случится хотя бы через 7 лет, а в некоторых случаях и через 8 лет.Сколько денег мы хотим заработать? У нас нет какой-то конкретной цифры – хотим заработать как можно больше. Мы берем на себя риск и можем все потерять, поэтому хотим иметь неограниченные возможности заработать. Могу сказать однозначно: если компания планирует, что инвестор получит прибыль в среднем не больше 30% годовых, то это будет воспринято венчурным фондом очень негативно. Потому что реально мы сможем заработать еще меньше.
Кто-то может сказать, что это дороже, чем в банке. Да, возможно, но и риск несоизмерим. И сроки также.
«&»: А о чем говорит мировая практика, какой процент прибыльных и неприбыльных проектов у венчурных фондов?
В. Щ.: Могу сравнить с опытом венчурного капитала в Америке. 50% всех объектов инвестирования становятся банкротами, 15-20% – суперпроектами, остальные – не убыточные, но зарабатывают очень мало. Но эти 15-20% успешных проектов столько зарабатывают, что покрывают все инвестированные деньги.
«&»: Но вы говорили, что венчурный капитал в Украине инвестирует в гораздо менее рискованные проекты?
В. Щ.: Да, у нас, я думаю, только 15-20% проектов будут безуспешными. Остальные же, надеемся, станут прибыльными. Однако на суперуспех мы не рассчитываем ни с одной компанией. Но если хотя бы половина компаний умножит наш капитал в 4-5 раз, значит, мы заработаем деньги.
«&»: Сталкиваетесь ли вы с какими-то законодательными проблемами?
В. Щ.: С ними сталкиваются, скорее, наши украинские партнеры. Но для планирования своей деятельности нам важно, чтобы законодательство как можно реже изменялось.Сегодня нас больше волнует климат, в котором работают наши компании. Если он будет неблагоприятным для них, то льготные условия для инвесторов ситуацию не улучшат.
«&»: Предусматривают ли венчурные капиталисты какие-либо схемы защиты своих инвестиций?
В. Щ.: Этот вопрос нам очень часто задают наши потенциальные партнеры: люди часто не понимают, что мы становимся полноценными партнерами и рискуем точно так же, как и они. Единственная защита – мы сами не берем контрольный пакет, но стараемся, чтобы он не находился в руках одного человека. Есть еще нюансы: инвестор должен быть уверен, что партнер не начнет параллельно похожий бизнес. Предусматриваются многие моменты.
«&»: А ваши потенциальные партнеры соглашаются полностью показывать свой бизнес?
В. Щ.: Это одно из условий – мы должны увидеть этот бизнес. Хотя знаем, что больше 50% украинской экономики находится в тени. И вполне вероятны случаи, когда в балансе – ноль, а компания суперприбыльная. Но я думаю, что большие компании уже прошли этот этап, и они либо декларируют гораздо больше прибыли и платят значительные налоги, либо у них есть приемлемые механизмы минимизации налогообложения. Хотя, чтобы быть успешными здесь, венчурные фонды должны быть более гибкими.
«&»: Инвестируя в определенную компанию вы заинтересованы в том, чтобы привлекать и дополнительные инвестиции?
В. Щ.: Конечно, причем это может быть на том же начальном этапе, то есть тогда, когда мы входим в компанию. Для этих целей может быть создан консорциум двух-трех инвесторов или два инвестора и один банк. Главное, чтобы эти инвесторы имели те же цели, что и мы: долгосрочное инвестирование, а не ежеминутная прибыль.
«&»: Планируя свою деятельность в Украине, в какое количество компаний вы рассчитывали инвестировать свои средства?
В. Щ.: Цель у нас в течение следующих 3-4 лет проинвестировать 12-15 проектов. Это общее число проектов, которые мы собираемся профинансировать. Но сколько компаний будем инвестировать в течение одного года, такого плана у нас нет.
«&»: Как вы считаете, будет ли развиваться венчурный бизнес в Украине?
В. Щ.: Это замкнутый круг: венчурный капитал зависит от возможностей венчурного капиталиста привлекать новые деньги от инвесторов (сегодня это в основном западные деньги). Способность привлекать новые инвестиции зависит от того, насколько успешны были первые проекты, которые зависят от того, как работают компании. Компании же зависят от макроэкономических показателей. Если улучшится экономическая ситуация в стране, гораздо больше перспектив появится и у венчурного бизнеса.
| СПРАВКА «&» Частный инвестиционный фонд Euroventures Ukraine был создан специально для работы на рынке Украины в конце 1998 года. Общая сумма для инвестирования составляет 26 млн. ECU.Инвесторы: ЕБРР, голландские финансовые структуры и частные инвесторы. |