Нации выстраивают свое тождество в зависимости от своего происхождения, религии, языка, представлений о ценностях и обычаев. Государства с одинаковой или похожей культурой контактируют друг с другом, поскольку им легче найти взаимопонимание и доверие. В то же время между государствами с разными культурами, находившимися во времена холодной войны по одну сторону, снова встают прежние противоречия.
Внутри одной культуры экономическая интеграция быстрее продвигается вперед, как это доказывает введение евро. На многокультурных территориях она «хромает» – яркие примеры АПЕК (Азиатско-тихоокеанский форум экономического сотрудничества) и НАФТА (Североамериканская зона свободной торговли, включающая США, Канаду и Мексику). В 25 странах бывшей советской империи границы продвижения экономических реформ проходят точно вдоль культурных границ: страны западного христианства совершили явный скачок вперед, а в странах русского православия результаты все еще сомнительные.
Градации силы
Мировая политика оформляется сегодня в большой степени вдоль культурных и цивилизационных граничных линий. Однако только культурой удается объяснить не все. В межгосударственных отношениях существенную роль всегда играла сила, так, это очевидно, обстоят дела и сейчас.
Международная политика является сегодня одно-многополюсной: существует одна сверхдержава и несколько великих держав. Разрешение ключевых международных проблем требует взаимодействия единственной сверхдержавы в связке с другими великими державами; эта единственная сверхдержава может также совместно с другими великими державами препятствовать определенным действиям.
В этой одно-многополюсной драматургии существуют четыре уровня глобальных сил:
- наивысший уровень, естественно, как единственная мировая держава занимают – США. Государство во всех областях – экономической, военной, дипломатической, идеологической, технологической и культурной – находится на ведущих позициях. США – это единственная страна, имеющая действительно глобальные интересы, простирающиеся практически в каждый уголок земли;
- уровнем ниже стоят региональные державы, доминирующие в важных сферах, интересы и возможности которых не имеют глобального охвата. К этим государствам, значение, активность и степень регионального доминирования которых зачастую очень различны, относятся: в Европе – немецко-французский кондоминиум; в Евразии – Россия; в Восточной Азии – Китай и Япония; в Южной Азии – Индия; в Юго-Восточной Азии – Индонезия; в Юго-Западной Азии – Иран; на Ближнем Востоке – Израиль; в Африке – Нигерия и ЮАР, в Латинской Америке – Бразилия;
- еще ниже действуют второстепенные региональные государства с меньшим влиянием, которые ввиду своих интересов находятся в конфликте с господствующими региональными державами. Такой силой второго ряда является Великобритания в сравнении с немецко-французской силой, ведущей в Европе; Украина в сравнении с Россией; Япония и Вьетнам в сравнении с Китаем; Корея по отношению к Японии; Пакистан – к Индии; Австралия – к Индонезии; Саудовская Аравия – к Ирану и Аргентина – к Бразилии. Африка не знает ни одного второстепенного государства, которое следовало бы учитывать;
- и наконец, на самом низком уровне находятся все другие государства, причем некоторые из них являются вполне важными, однако в глобальной государственной структуре они не играют роли, сравнимой с ролью государств из трех первых плоскостей.
Единственная сверхдержава, конечно, предпочла бы однополюсную систему, в которой могла бы действовать односторонне, без необходимости сотрудничества с важнейшими государствами. Но с другой стороны, сильные региональные государства, естественно, предпочли бы многостороннюю систему государств, в которой могли бы как односторонне, так и совокупно представлять свои интересы, не поддаваясь давлению сверхдержавы.
Гегемония США
Как представители единственной сверхдержавы, американские политики по понятным причинам в своем самосознании и способе действий ведут себя так, будто бы мир однополюсен. Они кичатся американской мощью и правопорядком, представляют США как добродушное и благотворительное гегемоническое государство. Убеждают остальной мир, что американские принципы, образ действий и институты имеют универсальное значение и должны быть приняты всеми другими нациями.
США изолируются все больше, когда ведут себя так, словно бы они жили в однополюсном мире. И считают, что только они противостоят все новым появляющимся проблемам, быть может их поддерживает Великобритания, Израиль и один либо пара других друзей. Однако большинство других стран уже формируют противоположную партию. Особенно это касается вопросов отчислений в ООН и распределения обязанностей в ее рамках. А также – санкций в отношении Ирана, Ливии, Кубы и Ирака, договоров по вопросам о противопехотных минах, парникового эффекта, ограничения продаж обычных вооружений, ближневосточной проблемы и т. д.В двухполюсном мире США благосклонно взирали как на защитника против другой сверхдержавы. В то же время в одно-многополюсном мире одна сверхдержава автоматически воспринимается в качестве угрозы, а другими крупными державами трактуется уже как опасность. Ведущие сильные региональные государства заявляют друг другу, что в сфере своих интересов желают себе лишь такой американской политики, которая служит их интересам.
Во многих регионах американская гегемония трактуется с подозрительностью. В частности, это касается ведущих региональных государств. Динамика межгосударственных отношений в одно-многополюсном мире приводит к тому, что вероятным является возникновение враждебных отношений между ними и второстепенными державами, равно как и между ведущими государствами соседних регионов.
Следствием могут быть коалиции между сверхдержавой и второстепенными региональными силами или союзы второстепенных государств с ведущим государством соседнего региона. Возможен также союз ведущих региональных государств против сверхдержавы. В частности, между Соединенными Штатами и второстепенными государствами существует общность интересов, целью которой является ограничение доминирования других сильных государств региона. К примеру, США укрепляет военный союз с Японией, и скромные японские военные возможности становятся предостережением для Китая.
Взаимодействие силы и культуры дает основания полагать, что США войдут в период трудных взаимоотношений с ведущими региональными государствами, что, впрочем, в меньшей степени касается Европейского союза и Бразилии, чем других государств. Собственно, для США должны быть важны добрые отношения со всеми второстепенными региональными государствами. Однако более вероятными здесь являются тесные отношения с второстепенными государствами с похожей культурой (Великобритания, Австралия, Аргентина, Украина), чем со странами с другой культурой (Япония, Корея, Саудовская Аравия, Египет, Пакистан). Кроме того, следует ожидать, что отношения между ведущими и второстепенными государствами одного культурного круга (ЕС и Великобритания, Россия и Украина, Бразилия и Аргентина, Иран и Саудовская Аравия) будут развиваться менее враждебно, чем между странами с отличной культурой (Китай и Япония, Япония и Корея, Индия и Пакистан, Израиль и Египет).
Соперница Европа
Какое все же значение имеет этот анализ отношений между Европой и США? Если вести речь о межгосударственных отношениях, то между Европейским союзом, как доминирующей региональной силой, и Соединенными Штатами, как глобальной сверхдержавой, существует потенциальное соперничество.
В культурном отношении американцы и европейцы имеют намного больше общего, чем какие-либо другие народы. Американская культура в своей сути выходит из культуры европейской. Эта коренная культура ниспровергается сегодня в Америке сторонниками мультикульторности, призывающими Америку отбросить свое европейское наследие. И если в будущем им суждено было бы победить, то возникшее культурное отличие оказалось бы способным усилить соперничество сил и составить серьезную угрозу отношениям между Америкой и Европой.Обе стороны должны оказывать сопротивление проблемам. Сегодня США и Европу разделяет многое. В частности, вопросы отношений Европы и Америки с третьими странами. (Факт, что США слишком часто забывают консультироваться со своими европейскими партнерами, наверняка не облегчает нахождения взаимоприемлемых решений.) С другой стороны, некоторые европейцы, особенно французы, активно критикуют положение США как единственной сверхдержавы, осуждают пресловутую американизацию своего общества и форсируют объединение Европы для противостояния американскому доминированию.
Вполне вероятно, что у США поменяется отношение к Европе. Американское общественное мнение на протяжении всего последнего десятилетия поддерживало процесс объединения Европы. Однако в последнее время введение евро вызвало сомнения у некоторых американцев, в частности среди ведущих экономистов, таких как Мартин Фельдштейн и Фред Бергстен, – не окажется ли объединенная Европа экономической и финансовой угрозой американским интересам?
Поддержание и укрепление кооперации между североамериканским и западноевропейским сегментом западной культуры имеет центральное значение для нашего времени. Для западного мира стало бы катастрофой, если он вынужден был бы распасться еще больше, чем ныне. Это перспектива маловероятна, хотя и возможна. Известный газетный магнат Конрад Блейк предлагает, чтобы Великобритания вышла из Европейского союза и вместе с США и Канадой образовала Североатлантический союз, который в отличие от социальной рыночной экономики на европейском континенте предпочтет англо-американскую форму рыночного капитализма и в отличие от ЕС будет обладать необходимой политической и военной сплоченностью, чтобы иметь возможность эффективно действовать в вопросах безопасности. Это было бы вторым из лучших решений проблемы трансатлантических отношений.
Наилучший вариант состоит в тесном и эффективном сотрудничестве Европы и США. Самым полезным было бы создание североатлантической зоны свободной торговли, охватывающей ЕС и НАФТА. Более интенсивное сотрудничество между Европой и Америкой имеет фундаментальное значение для поддержания и жизнеспособности западных ценностей в многополярном и многокультурном мире XXI в.
| СПРАВКА «&» Сэмюэл П. Хантингтон (Samuel P. Huntington), год рождения 1927, Нью-Йорк – американский политолог и социолог, специалист в области международных отношений, проф. Гарвардского университета, директор Института стратегических исследований Гарвардского университета. Во время президентства Д. Картера в 1977-1979 гг. был шефом бюро стратегического планирования при Совете национальной безопасности. Автор известной, переведенной на множество языков книги «Конфликт цивилизаций» (1995 г.). |