Скульптор Бранкузи говорил, что в сфере прекрасного объяснения не нужны. Поскольку современное искусство не очень интересуется прекрасным, разговор с художниками об этом почти всегда полезен.
Посещение выставки современного искусства не будет выглядеть тратой времени, если применить к нему такое понятие, как «культурный капитал». В начале 1970-х это энергичное словосочетание ввел в обиход французский социолог и философ Пьер Бурдье. В области искусства культурный капитал обозначает знания, обеспечивающие возможность понимать и оценивать различные виды культурных продуктов. Бурдье объяснил, что восприятие произведения – это своего рода дешифровка кодов, которые автор использовал для трансляции своей идеи. Следовательно, чем шире ваш набор «ключей», тем большими возможностями для понимания вы обладаете.
Многие из тех, кто придут на недавно открывшуюся выставку 20 номинантов премии PinchukArtCentre Prize, могут почувствовать себя как пролетарий в бутике – красиво, интересно, но вынести что-то, кроме легкого раздражения, вряд ли получится. Учитывая нехватку в стране культурного капитала, молодые украинские художники пришли на помощь зрителю в дешифровке своих посланий.
Иван Чубуков (Мюнхен):
– Говорить о том, что сначала в голове возникает идея, а потом художник ее воплощает в жизнь, не всегда корректно. Иногда идея возникает в ходе процесса. Однажды моя подруга спросила меня, могу ли я сделать кораблик из бумаги. Оригами я не занимался никогда, поэтому стал просто играть с листом, в результате чего получилась очень разноплановая фигурка. Вся серия состоит из фотографий бумажных объектов, форма которых была найдена интуитивно. Это всегда один лист бумаги формата А4, который редко бывает разрезан. Я использую кальку – полупрозрачную бумагу, обладающую чистотой и схожестью с мрамором. Фотографирую при естественном освещении. Это не повествовательное, а созерцательное искусство, напоминающее иероглифы. Разумеется, я не просто играю с формой. Я играю, как художник. Но очень серьезно относиться к этому и искать во всем смысл тоже не стоит, потому что теряется определенная магия.
Алексей Хорошко (Львов):
– Как создавалось это видео? В милицейском тире я выставил керамические фигурки ангелов, взял пистолет ТТ и начал по ним стрелять. Вот и вся технология. Вкратце об идее. Здесь речь идет о содержании и форме. Изначально ангел – религиозное понятие. Когда он становится сентиментальной фигуркой, которую ставят возле кровати или на окошке, какое отношение он имеет к первоначальному понятию? Я задаю зрителю вопрос: «Это ангел или фигурка? Это ангел или продукт массовой культуры, который полностью профанирует идею духовности и сакральности?». Мы пустую форму называем ангелом. Выстрел разъединяет пустую форму и понятие. Я человек верующий и стрелял не по ангелам, а по керамическим фигуркам. Значит, выстрелы воспринимаю как способ освобождения.
Артем Волокитин (Харьков):
– Катя и Максим – подростки из средней общеобразовательной школы, которых я выбрал для написания этих портретов. Сделав около 100 снимков разных школьников, я в итоге понял, что хочу изобразить не подростковую ущербность, а переломный момент в развитии молодых людей. Они еще не парень и девушка, но уже не мальчик и девочка. Почему я их просто не сфотографировал? Фотография не имеет такого воздействия, как живопись. В этом мне пришлось убеждаться много раз.
Только над двумя этими картинами я работал восемь месяцев без параллельных проектов. Это очень долго. Я занимался, занимался, занимался… Это было каким-то помрачением. Я специально писал на лаке, чтобы передать мельчайшие черты организма. Сплавление слоев лака и дает такой фотореалистический эффект. На самом деле это очень вредная техника, и я больше не собираюсь так писать, потому что, когда закончил эту работу, мне пришлось заняться своим здоровьем.
Алексей Сай (Киев):
– Если начинать издалека, то мне пришлось довольно долго, лет десять, «тарабанить» в офисе, совмещая обычную работу с художественными практиками. Работать в конторе было противно. Как по мне, это очень непродуктивная среда, порождающая неестественные и странные отношения. Но как художнику мне было интересно не критиковать корпоративную культуру, а зафиксировать совокупность эстетических явлений – производных от этого уникального образа жизни. Для создания работ я использовал программу Excel, с помощью которой составляются сметы, годовые отчеты. Текст, размер, цвет, графики, объекты и проч. – в Excel есть масса возможностей, которые обычному пользователю не нужны. Но их можно комбинировать, получая различные фотореалистичные изображения. Конечно, это похоже на маразм, но я останавливаюсь в шаге от маразма.
Леся Хоменко (Киев):
– Я не собираюсь бежать от своего опыта, делая вид, что очень быстро стану западным художником. Мои работы можно назвать постсоветскими. На первый взгляд они могут показаться официальной пропагандой. Но если присмотреться, то можно увидеть, что они подрывают ту самую пропаганду в культуре, которая имеет место сегодня. Социалистический реализм плавно перешел в националистический. Полотна с казаками, изображающие безоблачное прошлое, картины счастливого будущего – все это также отличается от реальной жизни. В связи с этим важными темами для меня стали строительство и спорт. Моржевание – одно из самых экстремальных, по моему мнению, увлечений. Но герои здесь не атлеты с красивыми телами, на которые можно нацепить рекламу, а люди, встречающиеся нам каждый день. В этом объединении героизма и обыденной формы возникает подрыв пафоса, пропагандируемый официальной культурой.
Никита Кадан (Киев):
– Искусство, которым я занимаюсь, – это очень личное переживание определенных общественных и политических контекстов. Главной темой серии работ «Грибы» является страх, продуцирующий массмедиа, чтобы наполнить им нашу жизнь. Образы и оболочки, в которые облекается этот страх, изрядно ситуативны. В какое-то время это может быть исламский терроризм, «озверевшая путинская Россия», баптисты-фанатики, свиной грипп и т. д. Здесь я пытался обратиться к чистой сущности этого страха, его бесформенности. В работах фигурируют облачные или взрывные формы, оказывающиеся в разных контекстах. Это связано и с осмыслением понятия красоты, чистый образ которой видится мне в моменты эксцесса, надлома, взрыва. Что-то треснуло, поломалось, нарушился привычный порядок вещей, и перед нами предстала какая-то тайная рана мира.
Как известно, суть капитала состоит в его способности нечто производить. Экономический капитал генерирует прибыль. Культурный капитал, приложенный к произведению искусства, создает для своего владельца качественное время. Чтобы приступить к инвестициям, остается лишь решить вопрос, насколько ценны для вас идеи художников, на дешифровку которых будут затрачены время и усилия.