Страх оказаться в минусе в результате проведения реформ даже сильнее ожидания положительных перемен.
Слабая поддержка избирателей, полученная Ангелой Меркель на прошедших недавно в Германии выборах, подорвала все надежды на серьезные изменения в известной своей негибкостью экономике страны. Тони Блэр ждал ее избрания, чтобы начать кампанию, которая должна была превратить в исторический поворотный момент для экономики Евросоюза нынешнее председательствование Великобритании в ЕС. Сегодня план Блэра практически неосуществим, и потенциальным реформаторам приходится сдерживать свои амбиции. Европа, похоже, находится в более затруднительном положении, чем когда-либо. Но так ли это?
Начнем с того, что у частного сектора дела идут хорошо. Технологические новшества быстро распространяются и внедряются в производство. Компании отреагировали на неблагоприятные условия сокращением кадров и повышением производительности посредством внедрения более капиталоемких производственных процессов и, когда необходимо, переводом производственных мощностей за границу. Примеры медленного реагирования можно найти только в сфере услуг, по большей части изолированной от международных производственных цепочек и даже внутренней европейской конкуренции.
Но никто не отрицает, что от старого образа жизни придется отказаться для того, чтобы сохранить процветание. Существует общее согласие относительно необходимости проведения серьезных реформ для борьбы с высоким уровнем безработицы и низкими темпами роста, имевшими место в последние десять лет.
Проблема, конечно, заключается в том, что от необходимых именно сейчас реформ пострадает много людей. Большинство экономистов согласны, что высокий уровень охраны труда сдерживает создание новых рабочих мест, а не способствует понижению уровня безработицы. Но ослабление системы охраны труда пугает каждого работника частного сектора.
Экономисты признают, что в результате реформ пострадают важные слои населения, но утверждают, что гораздо больше людей выиграют от реформ и что полученные выгоды значительно перевесят понесенные потери. Это верно, но это является слабым утешением для тех, кто потенциально может пострадать от реформ.
Проводить реформы легче в малых странах, возможно, потому, что те, кто извлек выгоду из реформ и кто пострадал от них, скорее всего тесно связаны друг с другом как родственники, друзья или соседи. В крупных же государствах страх оказаться в минусе в результате проведения реформ даже сильнее ожидания положительных перемен.
Одним из возможных решений является проведение реформ, несмотря на сопротивление. Это тэтчеровское решение, застигнувшее практически всех врасплох. Ангелу Меркель иногда называют немецкой железной леди, и это, по-видимому, испугало многих избирателей. И сегодня даже у нее как у канцлера нет мандата на серьезные реформы.
Очевидно, для того чтобы провести реформы в Европе, необходимо попробовать что-либо другое.
Вот одна такая идея. Почему бы тем, кто выиграет от реформ, не возместить убытки пострадавшим? Например, к нарушению существующих трудовых договоров государственных служащих можно прикрепить ценник. Если предложить единовременную компенсацию, вполне вероятно, что ее примет большинство государственных служащих, и общественное мнение обернется против жадных и ленивых, отказавшихся от нее.
Возможно, компенсация всем потенциальным пострадавшим является дорогостоящей мерой, но если ожидается, что реформа принесет значительную выгоду, она, несомненно, покроет компенсационные затраты, и даже больше. Правительства могут взять взаймы сумму, необходимую для выплаты компенсации сегодня, и уплатить этот долг по мере получения прибыли от реформ.