Михаэль Зонтхаймер говорит об особенностях формирования образа «успешной страны» и высказывает скепсис по поводу грядущего вступления Украины в ЕС.
Михаэль Зонтхаймер, сын известного немецкого политолога Курта Зонтхаймера, редактор берлинского отделения журнала Spiegel, историк и публицист, побывал в Киеве. Причиной его визита стала торжественная передача личной библиотеки Курта Зонтхаймера (умершего 16 мая 2005 года) Киево-Могилянской академии. Михаэль Зонтхаймер выбрал Украину как место передачи богатой библиотеки отца по нескольким причинам. Во-первых, на его взгляд, Украина серьезно пострадала от немцев во времена Второй мировой войны, и этот дар — минимальный жест немецкого раскаяния. А во-вторых, «оранжевая революция» оказала определенное положительное влияние на европейские умы. И новое, демократическое движение в Украине заинтересовало интеллектуальную элиту стран Европы.
«&»: Сейчас принято разрабатывать идею бренда государства. Можно ли на международном рынке представить государство как компанию?
М. З.: Приватные компании, с одной стороны, и государство, с другой — это абсолютно разные вещи. Даже компании ХХ века и транснациональные корпорации сегодняшнего дня тоже разительно отличаются. В основе современной корпорации лежит наднациональная структура. Сравнить большой бренд со страной можно только с большой натяжкой.
Однако современные государства и правительства с учетом глобальных коммуникаций ощущают на себе давление сферы медиа, которая формирует определенный образ страны. Потому возникают государственные PR-кампании как способ увеличить присутствие государства в мировом информационном пространстве. К примеру, в Германии нынешняя государственная PR-кампания основывается на чемпионате мира по футболу. Это событие вывело Германию в лидеры по присутствию в мировых СМИ. И немецким гражданам внушили, что футбольный чемпионат поднимет Германию из состояния экономической депрессии, в котором она пребывает.
Я согласен, что в случае с Украиной существующий стереотип неутешительный — это нелегальная рабочая сила, проституция. Но, думаю, на некотором уровне можно влиять на стереотипы, которые существуют по отношению к той или иной стране в мире. Несмотря на то, что это и стереотипы, и реальность одновременно. Потому что ведь стереотипы не возникают из воздуха. Украинцам теперь отдано место в мире, некогда занимаемое поляками. Поляки отправляются на работу, к примеру в Британию, уже легально. А рынок нелегальной рабочей силы переходит к Украине.
Если посмотреть на «главных послов» Украины за рубежом, то одним из основных окажется Андрей Шевченко. Уровень его влияния намного больше, чем у любого украинского политика. Но Шевченко вряд ли поможет заинтересовать инвесторов в Украине. Он, конечно, присутствует в мировом информационном пространстве, в этом его «представительская» роль.
«&»: Вероятно, украинский «бренд», чтобы уточнить свою специфичность, должен для начала разобраться с национальной составляющей?
М. З.: XXI век — это век главенствующей наднациональной структуры, международного сотрудничества, укрепления ООН. И в рамках указанных процессов глупо снова возвращаться к «национальным» границам и к фактору «национального» как таковому.
Как выглядит реальная национальная идентичность?
Фольклорная музыка, смешные народные костюмы — это не выход.
В случае с Украиной я могу понять, что, поскольку она была частью СССР, после его развала хочется построить нацию. Но как выглядит реальная национальная идентичность? Фольклорная музыка, смешные народные костюмы — это не выход.
В Германии издается много книг о поверженной немецкой идентичности, о тенях прошлого. В Британии тоже появляется много книг о том, что такое Британия сегодня, кто такой англичанин на сегодняшний день. Каждая страна сейчас говорит об этом. Но если посмотреть на интеллектуальное общество, которое становится зачинателем таких диспутов, можно услышать мнение о влиянии глобального процесса миграции. В Британии много выходцев из Африканского региона и из Азии. Эти люди родились в Британии, теперь они британцы.
В итоге получается, что вся суть национальной идентичности, которая сводится к факторам «одинаково выглядеть», «петь одни песни», «говорить на одном языке», просто исчезает. Потому не знаю, нужно ли вообще Украине идти дорогой национальной идентичности в будущем.
Нам, представителям европейских стран, гораздо легче в этом вопросе. Мы можем сказать, что мы — европейцы. Мы всегда можем спрятаться за этим понятием. И если ты недостаточно чувствуешь себя немцем, ты всегда можешь сказать, что ты — европеец. Это отлично, что существует понятие, которым можно надстроить или заменить узкое понятие «национальной принадлежности». Потому что последнее устарело.
«&»: Можно ли одному государству ориентироваться на примеры других успешных государств и следовать им?
М. З.: Существуют специфические условия, которые позволяют осуществить подобный опыт. Во-первых, снижение уровня коррупции. Это один из главных факторов, который необходимо принимать во внимание. Во-вторых, верховенство права. Чтобы инвестор был уверен, вкладывая деньги, что государство его не обманет. И что у него есть надежда на судебную систему для противостояния сложным ситуациям. Я назову это объективной средой, которую для начала необходимо создать.
А дальше дело касается преувеличений. Потому что, если взглянуть на Юго-Восточную Азию, на так называемые «экономические модели — тигры», они полностью развалились. Им на руку работают слухи и образы. Ведь экономика часто имеет дело именно с образами и психологическими аспектами, но не с реальными экономическими фактами. И я скептически отношусь к таким экономическим моделям. Я работал над данным вопросом как раз в то время, когда экономические системы Юго-Восточной Азии провозгласили примерными моделями экономического развития для всех развивающихся стран. Но я знаю, каков был уровень коррупции в этих государствах и насколько несбалансированной была их банковская система. Эти модели были очень неустойчивыми. Немного позже Чили хвалили за успешную экономическую политику. Но они точно так же не выдержали. Япония все 1970-е годы была представлена как модель для Германии с точки зрения того, как надо развивать экономическую систему. Звучали фразы: «Японцы много работают, а немцы ленивы». Но в Японии вот уже 10 лет наблюдается экономический спад. Так что все подобные истории успеха — результат хорошей пропаганды.
«&»: Чего же ждать, по вашему мнению, Украине в ближайшее время?
М. З.: В Украине все очень нестабильно. Сложно представить себе, что произойдет через несколько лет. Она может утонуть, как многие бывшие советские республики. Но в то же время может стать развитой страной, как Польша, Чехия или Венгрия. Все зависит от политических решений, демократической ситуации в стране и базиса свободной конкуренции. Надо избавиться от ситуации, где любой олигарх может повлиять на политическое решение и выиграть в любой конкурентной борьбе. Именно потому «оранжевая революция» очень позитивно была воспринята, как минимум, в Европе. Нам всегда были неприятны эти автократические постсоветские республики с жестким политическим управлением, нарушающим права человека. И вдруг, к нашему удивлению, в такой стране (какой оказалась Украина) возникло движение за демократические преобразования. Потому, что касается брендинга Украины, ей стоит обратить внимание именно на это и на этом строить свой образ, поскольку фактор «демократического движения» хорошо принимается в Европе.
«&»: Украина старается работать над собой, так как планирует вступить в ЕС…
М. З.: Это безнадежно. ЕС сейчас оказался в невероятно сложной ситуации. Из-за большого количества новых членов избирательный процесс пошатнулся, его надо восстановить и отрегулировать, Конституция тоже в беспорядке. Потому ЕС нужно восстановиться и стабилизироваться в этом новом варианте. Я выступаю даже против приема Болгарии и Румынии. Это потребует больших денежных вливаний. И стабильность снова нарушится. А вот что касается Турции — я благосклонно отношусь к идее приема этой страны в Евросоюз. И это больше стратегическая позиция. Если Турция, не христианская, но при этом светская мусульманская страна, станет успешным членом ЕС, это значительным образом отразит опасные влияния с Ближнего Востока. Честно говоря, я недавно изменил свое мнение по указанному вопросу. 4 года назад я был резко против Турции в составе ЕС, ибо был на стороне принципов объединенной Европы Де Голля. Но потом понял, что с приемом новых десяти членов и с Великобританией, которая все время протестует по всем вопросам и резко противится объединению, эта идея все равно безнадежна. Следовательно, если уж Евросоюз становится таким, каким становится, Турция должна быть его членом. Ведь и турки сильно изменились, они достигли значительных успехов.
Но в случае с Украиной я не советовал бы ей возлагать надежды на вступление в ЕС — в ближайшее время этого не произойдет. Европейский Союз на сегодняшний день слишком растянут.
Во взаимоотношениях с Украиной могут быть какие-то уступки со стороны ЕС (я имею в виду льготные условия взаимоотношений). Но в Украине, на мой взгляд, никогда не будет четкой антироссийской политики. Россия — огромный сосед, русский язык занимает второе место в Украине, и таким образом невозможно вести политику, конфронтационную по отношению к России. Если бы я был украинским политиком, я не знал бы, как сбалансировать эти два направления.
«&»: Возможно, единственный путь — стать второй Швейцарией? Украина точно так же находится на пересечении дорог.
М. З.: Не думаю, что это возможно. Потому что Швейцария получает деньги из банковской системы. А банковская система держится за счет вложений различных диктаторов и деятелей со всего мира. Не считаю, что Украина сможет сделать что-то подобное. С другой стороны, идея сооружения «мостов» далеко не новая. Все хотят сооружать «мосты» из Европы в Азию или в самой Европе. К примеру, Берлин, самый бедный из крупных городов Германии, тоже гордился тем фактом, что является «мостом» между Восточной и Западной Европой. И с помощью этого имиджа город хотел привлечь европейцев и денежные вливания. Европейцев привлекли — ими оказались нелегальные рабочие. Не думаю, что город добивался именно этого. Вена тоже брала на себя такую роль.
Украина может заявить, что она является воротами между Европой и Азией или играть роль форпоста против Турции. Но это невероятно сложно.