Чтобы в твоих делах была правда жизни, нужно быть честным с самим собой.
«Великий режиссер», «гений» — слова, которые часто сопровождают имя литовского режиссера Эймунтаса Някрошюса. Даже скептически настроенные российские театралы, подвергающие сомнению любое актуальное явление на современной сцене, признают за ним право называться именно так.
Зачем становиться великим
Как и подобает творцу, подозреваемому современниками в гениальности, Някрошюс равнодушен к большинству тех благ, которыми «комплектуются» театральные звезды. Флегматичный и замкнутый характер позволяет ему довольно легко справляться с ролью скромника. Кажется, что лучи славы неспособны нежить этого режиссера. Обычай выходить на поклоны после спектакля и получать букеты Някрошюс не соблюдает. Телевизионных камер и журналистов сторонится. Застать врасплох интересным вопросом его довольно трудно. Любимые слова, заготовленные для беседы: «да», «нет» и «не знаю».
Если спрашивают «Что вы думаете, когда о вас говорят «великий режиссер?», он отвечает: «Ничего. Очень спокойно к этому отношусь. Я знаю свои возможности, и это журналистское раздувание для того, чтобы статьи хорошо читались. Это слова. За ними ничего не стоит».
Когда в конце 1970-х московский студент Някрошюс приехал в молодежный театр Вильнюса, чтобы поставить свой первый спектакль, он был всего лишь худым длинным мальчиком. Ныне ведущий актер Meno Fortas Владас Багдонас говорит, что тому Някрошюсу до гениальности было еще далеко: «Мы с ним ссорились, ругались и косо на него смотрели… Ничто не предвещало тогда, что это будет великий режиссер».
Главная польза, которую извлекает Някрошюс из нынешнего звания «мэтр театрального искусства», — возможность настоять на своем без лишних объяснений. Тот же Владас Багдонас: «Иногда он даже становится почти диктатором. И вступать с ним в спор теперь довольно трудно. Раньше было по-другому, можно было поспорить или начать спрашивать: «Почему я должен это делать?». Сейчас это бесполезно, он только ответит тебе: «Я знаю, почему».
Здоровье дороже искусства
Някрошюс гениален как-то неправильно. Он похож на автомобилиста, который прекрасно водит, но не знает, почему едет машина. Во внутреннем устройстве актеров он не разбирается: «Я вообще не понимаю, как можно находиться на сцене. Мне от одного сознания, что на меня смотрит зритель, уже страшно. Я даже представить себя в шкуре артиста не могу. Как у него там все в голове устроено?! Иногда спрашиваю артиста: как ты это сыграл? Он начинает объяснять, и мне бывает ужасно интересно».
Спонтанность сценических образов Някрошюса в подавляющем большинстве случаев — результат кропотливой домашней работы. Легкость импровизации рождается в тапочках и за столом. «Кухня» режиссера может оказаться банальной кухней. То, что потом называют литовским театральным метафоризмом, создается на основе простых и ясных выкладок.
«На репетиции все должно быть очень ясно и логично. Иначе невозможно работать с артистами. Они перестанут тебе верить. Они должны понимать путь, который проходят. Без этого получится хаос. Метафор ведь можно много напридумывать. Фантазия сама по себе ничего не значит».
В конце концов Някрошюс — здоров. Он не болеет театром, как можно предположить исходя из знакомых стереотипов. Только, бывает, устает от гастролей. В отношениях со сценой — это скрытный и работоспособный литовский крестьянин, принимающий жизнь такой, какая она есть.
«Я много встречал людей, которые самые красивые слова говорили о театре, но за этим скрывалось либо непонимание жизни, либо непонимание театрального искусства. Без работы в театре я особенно не страдал бы. Не обязательно мне в театре работать».
Някрошюс против Ростроповича
В одном из своих интервью Някрошюс заявил, что театральная жизнь влияет на его личность не так сильно, как литература, музыка и изобразительное искусство. Немолодой уже режиссер с интересом следит за радикальными и авангардными проявлениями культуры, и это позволяет ему всегда находиться в контексте.
Слово Някрошюса не расходится с делом. В 2005 году он принял участие в скандальном проекте Большого театра — поставил оперу «Дети Розенталя». Авангардности событию придавала постмодернистская музыка композитора Леонида Десятникова, признанного мастера этого направления. Скандал исходил от маргинальной личности Владимира Сорокина, написавшего либретто. Именно оно и стало причиной, с одной стороны, резкого возмущения, а с другой — нетерпеливого ожидания публики.
Накануне премьеры Ростропович объявил оперу опошлением высокого искусства, «Идущие вместе» пообещали устроить пикет, а группа депутатов Госдумы угрожала демаршем.
Краткое содержание возмутительного сюжета: немецкий доктор Розенталь, эмигрировавший в СССР, придумал способ клонирования людей, который назвал «дубляжом». Он создал дубли пяти великих композиторов — Вагнера, Верди, Чайковского, Мусоргского и Моцарта. Дожившие до нашего времени, они превращаются в бомжей и после многочисленных мытарств умирают от бутылки паленой водки. Моцарт, привычный к яду, остается в живых.
Рецензенты говорят, что Някрошюс не блеснул постановочными находками, эксплуатируя сценические приемы, найденные им, еще когда он создавал оперу Дж. Верди «Макбет». Как бы там ни было, в смелости и тяге к экспериментам ему не откажешь.
Рекогносцировка «Отелло»
«Отелло», который будет показан в Киеве, — третий шекспировский спектакль Някрошюса. Предшествующие ему «Гамлет» и «Макбет» были метафизичны и насыщены образами. По сравнению с ними трагедия Мавра выглядит более скромно, но и творческие задачи, которые решает режиссер, лежат в иной области. Здесь главное — психологические взаимоотношения героев, сильные, неуправляемые чувства.
Някрошюс, в обычной для себя манере убирает ненужных ему персонажей, сокращает действия и меняет сцены местами. Расстановка ключевых фигур следующая. Генерал Отелло — немолодой, гордый и сильный мужчина, который неуклюже пытается походить на молодых друзей Дездемоны, чтобы быть ближе к своей любви. Юная и по-балетному пластичная Дездемона влюблена в своего мужа и будущего убийцу Отелло до последних секунд жизни. Причина их несчастий — Яго в исполнении литовского комика-телеведущего Роландаса Казласа — не коварный злодей, а молодой человек, стремящийся стать незаурядной личностью. Неистовый танец тяжелого, обезумевшего от ревности Отелло и хрупкой, доверчивой Дездемоны заканчивается смертью последней. «Девочка моя», — скажет Отелло, когда поймет, что произошло.
Премьеру спектакля, состоявшуюся в 2001 году, приветствовали бурными овациями.
Как становятся Някрошюсом В 1978-м получил диплом об окончании Российской академии театрального искусства. Дебютировал в Литовском государственном молодежном театре, еще будучи студентом. Работал в нем до 1991 года с небольшим перерывом (1978-79 гг. — Драматический театр Каунаса). За это время Някрошюс поставил восемь спектаклей, снискавших ему режиссерскую славу. Среди этих работ: «Квадрат» В. Елисеевой (1980 г.), «Пиросмани, Пиросмани» В. Коростылева (1981 г. ), «И дольше века длится день» Ч. Айтматова (1983 г.), «Дядя Ваня» А. Чехова (1986 г.). В рамках литовского театрального фестиваля «Лайф» (1992-98 гг.) ставит Чехова, Пушкина и Шекспира. 1998-й — год открытия Meno Fortas, театра Някрошюса, который сейчас входит в «Союз театров Европы». В Большом театре Някрошюс выступил как постановщик опер «Макбет» Дж. Верди (2003 г.) и «Дети Розенталя» Л. Десятникова (2005 г.). Неполный список его наград: премия Союза театров Европы (UTE) и Театрального комитета в Таормине (Италия), «Золотая маска» в номинации «Лучший зарубежный спектакль» («Макбет», 1999 г.), премия Международного фонда К. Станиславского за вклад в мировое театральное искусство (2001 г.).
Трагедия Венецианского Мавра. Версия Meno Fortas Спектакль «Отелло» был поставлен Эймунтасом Някрошюсом в 2001 году. Официальная продолжительность — четыре часа. Фактическая доходит до пяти. Актеры играют на литовском языке (синхронный перевод на русский). Отелло — Владас Багдонас. Его называют первым актером театра Някрошюса. Работает с режиссером с самого первого спектакля («Вкус меда», 1978 г.). Драматические роли на сцене исполняет более 35 лет. Сыграл Сальери («Маленькие трагедии»), Тузенбаха («Три сестры»), Отца Гамлета («Гамлет»). Дездемона — Эгле Шпокайте. Прима-балерина Литовского национального театра оперы и балета, лауреат международных конкурсов им. М. Плисецкой и престижного балетного форума в Японии. За работу в «Отелло» получила самые высокие и престижные награды во многих странах мира. В Литве Шпокайте считают гордостью и достоянием страны. Спектакль «Отелло» получил приз Министерства культуры Литвы (2001 г.).