20 марта президент Владимир Зеленский объявил решение Совбеза о приостановлении деятельности “Оппозиционной платформы – За жизнь”, “Партии Шария”, партии “Наши”, “Оппозиционного блока”, “Левой оппозиции”, “Союза левых сил”, “Державы”, Прогрессивной социалистической партии Украины, Социалистической партии Украины, партии “Социалисты”, “Блока Владимира Сальдо”, затем в дело включился Минюст и деятельность перечисленных политсил начали запрещать через суд. Сейчас дошли руки до Соцпартии, дальше будут другие.
Партии любителей путина. Кто попал под каток
“Партия Шария” – политпроект журналиста и блоггера Анатолия Шария. Несмотря на очевидность откровенной работы шариевцев в интересах страны-агрессора, эта партия не только не запрещалась, но и довольно удачно выступила на местных выборах 2020 года, получив фракции во многих местных советах на юге и востоке. Проблемы у Шария начались в прошлом году, когда в августе против него были введены санкции. Впрочем, представители его политсилы, а это 52 человека, продолжали работать в советах. Известно, что Шарий скрывается в Испании, где был задержан по просьбе украинских правоохранителей. Но в начале мая был отпущен на подписку о невыезде. Как говорится, рыбу бросили в реку. Он и не собирался уезжать из солнечной Испании.
Партия “Наши” – проект еще одного пророссийского деятеля Евгения Мураева. Политсила получила название, которое ассоциировалось с каналом “Наш”, к которому Мураев также имел непосредственное отношение. Интересно, что довоенные опросы показывали рост рейтинга партии “Наши”, хотя на местных выборах она получила всего 6 мандатов. Рост объяснялся тем, что ОПЗЖ потеряла сразу три телеканала из пула Козака-Медведчука, поэтому “ватная” аудитория перебежала под “кнопку” Мураева. Теперь у него нет ни телеканала, ни партии. Но он сам на свободе.
“Оппозиционный блок” – то, что осталось после откола от этой партии ОПЗЖ. На самом деле, в последние годы “Оппоблок” был скорее франшизой, купив которую в местные советы в 2020 году попало много разношерстных деятелей. Всего – 175 мандатов. Среди депутатов оказались и коллаборанты. Самый известный – Евгений Балицкий и его люди в Мелитополе. Частично к “Оппоблоку” имели отношение политики с орбиты Рината Ахметова. Впрочем, нельзя говорить, что сам олигарх как-то занимался этим политическим проектом.
Блок Сальдо. Карманная партия херсонского коллаборациониста Сальдо, которая за пределами Херсонщины никому не известна. Но там имеет 39 мандатов в советах разных уровней. “Держава”, когда-то “Русь единая”, виртуальный политпроект. “Социалисты” – эту партию связывают с именем Василия Цушко, бывшего социалиста и члена правительства Николая Азарова. Цушко уже давно отошел от руководства “Социалистами”, партию некоторое время возглавлял экс-глава МИД времен Януковича Леонид Кожара, подозреваемый в убийстве, совершенном в феврале 2020-го. В последние годы эта партия тоже едва теплилась. ПСПУ – партия Натальи Витренко, матери главы “Нафтогаза” Юрия Витренко. Эта партия когда-то имела фракцию в парламенте, а ее основательница и неизменная лидер много лет отстаивала пророссийскую позицию. Но, наверное, уже лет десять и больше о деятельности ПСПУ ничего не слышно. Следующая – “Левая оппозиция”, ранее “Новое государство”. Это политпроект, под крышей которого скрылись запрещенные коммунисты. По результатам местных выборов, партия получила 12 мандатов. Все в Николаевской области.
Идем дальше – “Союз левых сил”, точнее сейчас это партия “За новый социализм”. Основана пророссийским политиком Василием Волгой. В конце 2019 года партию подхватил Максим Гольдарб. Поскольку он вел свои программы на канале NewsOne, его связывали с Виктором Медведчуком. Когда он присоединился к созданию движения “Партия мира” – с Вадимом Новинским. 18 февраля, за 6 дней до начала войны, Гольдарб потребовал у США и Британии компенсировать Украине причиненный ущерб за сеяние “военной паники”.
Наконец СПУ. Единственная из запрещенных партий, которая имела большую историю успеха и громкую историю падения. Александр Мороз создал партию в октябре 1991 года. Сначала под этой крышей спряталось много коммунистов, потому что КПУ была запрещена. Когда ее деятельность разрешили, часть временных социалистов пошла к коммунистам. СПУ неоднократно приводила свою фракцию в Верховную Раду, социалисты активно участвовали в массовых акциях – от “Украина без Кучмы” до Оранжевой революции. С представителями этой политсилы было связано множество политических скандалов, один из них и стал началом краха Соцпартии. В 2006 году социалисты вошли в коалицию с “регионалами” и коммунистами, что было воспринято бывшими партнерами из оранжевого лагеря как измена. Причем подобным образом политические уловки СПУ восприняли и избиратели, потому что уже на досрочных выборах 2007 года партия не преодолела проходной барьер. С того времени в большую политику она уже не возвращалась. Нет ее представителей и среди местных депутатов. Александр Мороз в 2010 отошел от партийных дел. Партию сначала некоторое время возглавлял Василий Цушко, а после него началась борьба за бренд между несколькими группами внутри. Руководил партией Петр Устенко, в 2013 году его сняли с должности, назначив главой еще одного скандально известного политика Николая Рудьковского. Следствием этого стала длительная судебная тяжба. В 2018 году тогдашний нардеп Сергей Каплин заявил, что возглавил Соцпартию. Однако в документах председательствующим числился Илья Кива. Поговаривали, что СПУ могли прикупить россияне для дальнейшей раскрутки политпроекта с левой идеологией. Впрочем, фигуру для реализации этой затеи они выбрали откровенно неподходящую.
Установите фильтры и похороните мертвые партии
Кроме пророссийскости, все приостановленные и уже запрещенные партии объединяет левый популизм. Он присущ не только социалистам в разных вариациях, но и ОПЗЖ и “Оппоблоку”. Теперь становится очевидно, что в Украине долго не будет партий с левой идеологией. Ибо даже если такое движение создаст настоящий патриот, он рискует погубить карьеру из-за того, что в сознании украинцев леваки будут ассоциироваться с россией и предательством. Хотя в Европе левые партии остаются достаточно популярными. В прошлом году в Германии торжествовали эсдеки, которые впервые за несколько десятков лет вернули себе должность канцлера. А во Франции на последних парламентских выборах блок Макрона “Вместе” едва не проиграл блоку левых партий. То есть, в странах с крепкой демократией и устойчивыми государственными институтами происходит соревнование идеологий, у нас, к сожалению, ситуация другая. И в Европе есть политики и партии, живущие с головой, обращенной в сторону россии. В Германии партия “Линке”, во Франции — партии Марин Ле Пен и Эрика Земмура. Но там политики находятся под лупой гражданского общества, и если общее его настроение негативно к действиям россии, никто из тамошних политиков, разве что последние маргиналы, публично путина не поддержит. Вспомните, та же “Линке” еще в первые дни вторжения России в Украину осудила агрессора.
После того, как Украина получит статус кандидата в члены ЕС, за нами будут очень внимательно наблюдать. Не только как мы боремся с коррупцией или обеспечиваем права меньшинств, но и как работает наша демократия. Роль партийных лидеров существенна и в европейских демократиях, однако партии вождистского типа там редкость. А у нас лидеры очень любят лепить свою фамилию в название партии или общественного движения. И в Европе есть партии (особенно это проявилось в последние десятилетия), которые идут к избирателям с эклектической идеологией, обещая всем разное. Но трудно представить, чтобы партия шла на выборы, заявив своей идеологией либертарианство, а на второй год существования в парламенте сменила идеологию на более консервативную. В Европе избиратели сочли бы это обманом.
Следующая проблема, которая не разрешается только запретом, регистрация партий для дальнейшей продажи. Или для продажи мест членов избирательных комиссий. Или в качестве местечковых политпроектов, за которыми стоят региональные лидеры. Если мы не хотим, чтобы путь от кандидатства к членству растянулся на десятилетие, придется наводить порядок с законодательством, позволяющим регистрировать партии для продажи под выборы. У нас 365 партий, как дней в году. Такого количества, вероятно, нет нигде. Из них живых, может, несколько десятков. Без решения суда выбрасывать из реестра партии-мертвецы нельзя. Поэтому парламент должен урегулировать механизм, позволяющий Минюсту ликвидировать партии, которые существуют только на бумаге. Или просто ограничить участие в выборах для подобных проектов.
