Поскольку маска, скрывающая истинное лицо человека, присуща людям всегда, постольку «Максимы» Ларошфуко являются энциклопедией масок.
Франсуа де Ларошфуко (1613-1680) принадлежал к одному из самых знатных дворянских родов Франции. Его авантюрная и романтическая биография вызывает ассоциации с героями романов Александра Дюма. Но в историю он вошел как автор «Максим» — остроумный и проницательный философ, обладающий безупречным стилем. Меткость, лаконичность и суровость его мыслей сделали книгу наиболее известной из нескончаемого потока сборников афоризмов. Сомерсет Моэм неслучайно назвал его «умным и циничным французским герцогом». Причины мрачной философии Ларошфуко кроются именно в его сложной, полной приключений, непонимания и обманутых надежд жизни.
Опальный герцог
Ларошфуко как старший сын герцога носил титул принца Марсийяка, чем вызывал недовольство многих, потому что титул принца во Франции полагался лишь принцам крови и иностранным принцам. Но его это не беспокоило — он стремительно делал карьеру при дворе, так как был убежден, что «на свете мало недостижимых вещей; будь у нас больше настойчивости, мы могли бы отыскать путь почти к любой цели». В1630 г. он сразу оказался в гуще политических интриг — принял сторону королевы Анны Австрийской против кардинала Ришелье, который был ему ненавистен как гонитель старинной аристократии. Участие в этой неравной борьбе навлекло на него опалу, высылку в свои владения и даже заключение в Бастилию.
Вольтер назвал «Максимы» Ларошфуко «одной из тех работ, которые в наибольшей степени способствовали формированию у нации вкуса и дали ей дух ясности».
После смерти Ришелье и Людовика ХIII он вернулся в Париж, и снова его ждали приключения. Теперь борьба развернулась против кардинала Мазарини: началась Фронда — общественно-политическое движение, во главе которого стояли аристократы и парижский парламент. Ларошфуко выступил в парламенте с речью, которая называлась «Апология принца Марсийяка», где высказал личные причины, побудившие его присоединиться к восставшим.
В течение всей войны он поддерживал герцогиню де Лонгвиль, принца Конде, герцога де Бофора и мог вблизи наблюдать их нравы. Это ему потом (когда Фронда проиграла, а участники были частично куплены подачками, а частично подвергнуты опале и наказанию) очень помогло. Ларошфуко тоже вынужден был удалиться в свои владения. Там, вдали от политических страстей, он написал свою первую книгу — «Мемуары», где дал неприкрытую картину событий Фронды и характеристику ее участников. И лишь в конце 1650-х гг. он вернулся в Париж, был принят во дворе и годы напролет тщетно надеялся на королевскую признательность за свою преданность. «Мы обещаем соразмерно нашим расчетам, а выполняем обещанное — соразмерно нашим опасениям», — напишет он позднее в своих «Максимах», книге, которая принесет ему всемирную известность.
Парадоксальный моралист
Ларошфуко больше не интересовала карьера. Все придворные привилегии, которых герцог так упорно добивался в молодости, он передал своему старшему сыну, а сам все свои помыслы обратил на историю, философию и литературу. Отнюдь не усомнившись в существовании добродетелей, герцог разочаровался в людях, стремящихся подвести под добродетель практически любой свой поступок. Придворная жизнь и особенно Фронда дали ему массу примеров хитроумнейших интриг, где поступки не соответствуют словам и каждый в конечном итоге стремится лишь к собственной выгоде. «То, что мы принимаем за добродетель, нередко оказывается сочетанием корыстных желаний и поступков, искусно подобранных судьбой или нашей собственной хитростью. Например, женщины порой бывают целомудренны, а мужчины — доблестны совсем не потому, что им действительно свойственны целомудрие и доблесть». Такими словами он начал свою книгу афоризмов. В изображении Ларошфуко мир и человек предстают под маской ложных ценностей — лжи, фальши, лицемерия. Человек не может быть самим собой, он постоянно притворяется, играет, подчиняясь действующим в обществе законам социальной игры, в основе которых лежат своекорыстие и расчет. Это побуждает человека не быть, а казаться. Поэтому мотив лица и маски — главный формообразующий принцип книги: «Каждый человек, кем бы он ни был, старается напустить на себя такой вид и надеть такую личину, чтобы его приняли за того, кем он хочет казаться. Поэтому можно сказать, что общество состоит из одних только личин».
Но и сам автор надевает маску. В этом состоит уникальный парадокс авторского замысла: книгу скепсиса и отчаяния, разочарования в людях он обращает к самим людям как моралист и учитель. Соответственно его маска цинизма и разочарования — это способ вызвать читателя на спор, задеть его самолюбие, побудить к нравственному очищению. Ларошфуко выбрал путь парадоксального доказательства от противного, за которым скрыл свое страдание по поводу утраченных людьми истинных ценностей. И не проиграл. Потому что игра парадоксами привнесла в серьезные моралистические сентенции дух веселого освобождения от нормативности и регламентированности человека в мире.
Прославленный неудачник
Несмотря на то что Ларошфуко был желанным гостем в модных литературных салонах Парижа, так как слыл одним из образованнейших людей своего времени, с публикацией своих произведений ему не везло. Одна из рукописей «Мемуаров», которую он давал прочесть друзьям, попала к издателю и была опубликована в Руане в сильно измененном виде. Это издание вызвало огромный скандал, в связи с чем было запрещено указом парижского парламента. «Максимы» Ларошфуко дополнял и редактировал фактически всю оставшуюся жизнь. Он также написал 19 небольших эссе о морали, которые собрал вместе под названием «Размышления на разные темы», хотя они впервые вышли в свет только в XVIII веке. Всего при жизни герцога выпущено пять одобренных им публикаций «Максим». Но и они вызвали большой резонанс у современников: одни считали их превосходными, другие — циничными. Уже в XVII веке книга издавалась за пределами Франции и снискала всеобщую популярность.
Активно участвуя в политической борьбе во времена Фронды, Ларошфуко мог вблизи наблюдать нравы высокопоставленных особ: их эгоизм, властолюбие, корысть и вероломство.
В 1679 г. Французская академия отметила работы Ларошфуко, ему было предложено стать ее членом, однако он отказался — не желал прославлять в торжественной речи Ришелье, основателя академии. К тому же в XVII веке в среде аристократов было принято негласное правило: дворянин обязан уметь изящно писать, но быть писателем — ниже его достоинства. Еще Ларошфуко слыл чудаком и неудачником. Ему не удалось стать тем, кем он хотел, — ни блестящим придворным, ни удачливым фрондером. Будучи человеком гордым, он предпочитал считать себя непонятым. О том, что причина его неудач может крыться не только в своекорыстии и неблагодарности других, но отчасти и в нем самом, он решился поведать лишь в самые последние годы жизни, о чем большинство смогло узнать только в посмертном издании «Максим»: «Дарования, которыми Господь наделил людей, так же разнообразны, как деревья, которыми он украсил землю. Каждое обладает особенными свойствами и приносит лишь ему присущие плоды. Потому-то лучшее грушевое дерево никогда не родит даже дрянных яблок, а самый даровитый человек пасует перед делом хотя и заурядным, но дающимся только тому, кто к этому делу способен. Потому сочинять афоризмы, не имея хоть небольшого таланта к занятию такого рода, не менее смехотворно, чем ожидать, что на грядке, где не высажены луковицы, зацветут тюльпаны».
Но как раз его талант как составителя афоризмов никто и никогда не оспаривал. Даже сейчас, спустя четыре века, его парадоксально-смелый взгляд на человеческие нравы остается актуальным.
О замыслах и деяниях Источник: Ф. де Ларошфуко, «Максимы и моральные размышления». Об уме О доблести Источник: Ф. де Ларошфуко, «Максимы и моральные размышления».
• «Деяние и замысел должны соответствовать друг другу, не то заложенные в них возможности так и останутся неосуществленными».
• «Нелегко разглядеть, чем вызван честный, искренний, благородный поступок — порядочностью или дальновидным расчетом».
• «Любое, даже самое громкое деяние нельзя назвать великим, если оно не было следствием великого замысла».
• «Неправ тот, кто считает, будто ум и проницательность — различные качества. Проницательность — это просто особенная ясность ума, благодаря которой он добирается до сути вещей, отмечает все достойное внимания и видит невидимое другим. Таким образом все, приписываемое проницательности, является лишь следствием необычайной ясности ума».
• «Умен не тот, кого случай делает умным, а тот, кто понимает, что такое ум, умеет его распознать и любуется им».
• «Жажда славы, боязнь позора, погоня за богатством, желание устроить жизнь удобно и приятно, стремление унизить других — вот что нередко лежит в основе доблести, столь превозносимой людьми».
• «Высшая доблесть состоит в том, чтобы совершать в одиночестве то, на что люди обычно отваживаются лишь в присутствии многих свидетелей».
• «Бесстрашие — необычайная сила души, возносящая ее над замешательством, тревогой и смятением. Эта сила поддерживает в героях спокойствие и помогает им сохранять ясность ума в самых неожиданных и ужасных обстоятельствах».