У моей бывшей начальницы, женщины пожилой, но энергичной и, как принято сейчас говорить, успешной, была поговорка: никто не будет помнить, как быстро ты что-либо сделал; люди запомнят, как это было сделано – плохо или хорошо. Руководствуясь этим принципом, она с пониманием относилась к подчиненным, которые просили больше времени на выполнение какого-либо задания. Тем не менее это абсолютно не мешало ей самой быть деятельным и расторопным руководителем, управляющим сразу несколькими сложными и масштабными проектами.
К сожалению, пресловутый «современный мир» (редкое упоминание которого обходится без эпитета «скоростной») бывает не настолько лояльным к тем, кто решил притормозить. Да и не у всякого человека хватит твердости отстоять свою индивидуальную скорость делания чего бы то ни было. Меж тем причин для снижения оборотов существует достаточно.
Побочные эффекты активного образа жизни прочувствованы многими: нервозность, хроническая усталость, поверхностность, недостаток креативности, принятие ошибочных решений и т. п. Весь этот «кулинарный набор» обычно подается под кислым соусом страха не попасть в круг успешных людей или опасений быть из него исключенным. На этот счет Ральф Эмерсон, американский эссеист, поэт и философ, еще в середине XIX в. высказался так: «Повсюду общество состоит в заговоре, направленном против мужества людей, входящих в него… Верь себе!.. Кто жаждет стать человеком, тот должен обладать самостоятельностью духа… Никто не вселит в твою душу мир, кроме тебя самого». В контексте рассматриваемого вопроса данная цитата звучит как приглашение прислушаться к «внутреннему чувству времени». Впрочем, за последние годы выработано достаточно и внешних аргументов, делающих промедление вполне легитимным подходом для проживания многих жизненных ситуаций.
Slow Food
Практическая глобальная борьба со спешкой началась как сопротивление фастфуду. Главный апостол быстрого питания McDonald’s показал миру, что есть можно без ножей, вилок и тарелок, где угодно, даже за рулем. Как отмечал Эрик Шлоссер, автор известной книги «Нация фастфуда», «рестораны McDonald’s были удобны, но не слишком, а яркие цвета привлекали посетителей, но заставляли их быстро уйти». Экспансию знаменитой сети в Европе встретили демонстрациями протеста. Проходили они и в Риме в 1986 г. Среди итальянцев, возмущенных появлением McDonald’s в центре столицы, оказался и Карло Петрини, журналист, специализирующийся на гастрономической тематике, уроженец северо-итальянского городка Бра, что в Пьемонте.
Открытый конфликт с транснациональной корпорацией Петрини считал делом бесперспективным (кстати, заведение McDonald’s на Пьяцца-ди-Спанья, 46-47, здравствует и поныне). Вместо этого он и его друзья решили основать просветительское общество, которое рассказывало бы людям о богатстве традиционных блюд и местной культуры. Неспешное итальянское застолье, сиеста и другие элементы местного жизненного уклада были, по мнению журналиста, лучшим способом сопротивления фастфуду и унифицированному быстрому стилю жизни, послом которого он видел McDonald’s. «Тогда люди начали просыпаться», – сказал Карло в одном из недавних интервью. И, надо сказать, проснулись они не только в Италии.
Основанная в 1989 г., Slow Food сегодня – это организация, членами которой являются около 100 тыс. человек в 150 странах. Хотя ее название было придумано как антоним к словосочетанию «fast food», нынешняя деятельность движения охватывает не только гастрономию, но также экологию и этику. Добросовестные поборники Slow Food стремятся знать как можно больше о происхождении и производстве той пищи, которую потребляют. Такой подход, разумеется, несовместим со спешкой (кстати, логотип движения – стилизованное изображение улитки). А осознанность, возникающая при этом, распространяется и на другие области. Так, в 1999 г. в Италии появилось сообщество Cittaslow («За медленные города»).
Наконец в 2000-х оформилось интегральное движение Slow Movement, состоящее сегодня из множества подразделов, среди которых «Медленный дизайн», «Медленное путешествие», «Медленные СМИ» и т. п.
Slow Movement
Первое, что обязательно нужно знать о Slow Movement, содержится в цитате известного его поборника, живущего в Лондоне канадского журналиста Карла Оноре: «Философия Slow не о том, чтобы делать все в темпе улитки. Она о том, чтобы найти для каждого дела – будь то принятие пищи, воспитание детей, работа или отдых – правильную скорость». Ничего общего с луддитами или другими противниками технического прогресса Slow Movement, конечно, не имеет. Его предшественниками можно назвать американских философов-трансценденталистов XIX в., среди которых были такие замечательные мыслители и практики жизни, как Генри Дэвид Торо и цитировавшийся нами выше Ральф Эмерсон. Более конкретное и свежее высказывание на данную тему сделано в книге «Тирания момента», изданной в 2001 г. Ее автор, норвежский профессор социальной антропологии Томас Хюлланд Эриксен, замечает, что технологии, разработанные для того, чтобы сберегать время (электронная почта, интернет, мобильная телефония и проч.), сегодня отнимают его у своих пользователей. Тем, кто когда-то стремился к быстроте, приходится теперь бороться за право жить медленнее. Количество запросов, требующих ответа, стремительно растет.
Человек слишком занят получением и обработкой новой информации, поэтому ему некогда долго и основательно размышлять и уж тем более заниматься творчеством. А так называемое медленное время становится главным дефицитным ресурсом информационной эпохи.
Карл Оноре свою книгу «In Praise of Slow: Challenging the Cult of Speed» («Похвала медлительности: вызов культу скорости») опубликовал в 2005 г. Стремление людей делать все как можно быстрее (сегодня существуют быстрые свидания, быстрая йога и медитация, даже методики, позволяющие достигать оргазм за 30 секунд) он называет спидоголизмом (от английского слова «speed» – «скорость»). По сути его «Похвала медлительности» – обзор существующих в мире практик замедления. Сам автор начал с того, что стал на время отключать электронную почту и телефон, а также делать перерывы на отдых во время рабочего дня. «В расслабленном состоянии мозг мыслит более тонко и глубоко, – говорит Оноре. – Даже корпоративный мир начинает понимать, что слишком высокая скорость и спешка в итоге оказываются вредными».
Slow Thinking
Что касается корпоративного мира, то его современным просветителем по части замедления считается Фрэнк Партной, профессор университета Сан-Диего. Логика его размышлений такова: многие люди уязвимы для стимулов, требующих быстрого ответа. Характерный пример этого – совершение импульсных и бесполезных покупок в супермаркете (это явление называют «смещением предпочтений в пользу настоящего»).
Сознательное промедление способно улучшить качество принимаемых решений, в любой сфере деятельности, прежде всего в финансовой.
Будучи финансовым экспертом, Партной сумел вынести урок из рецессии, начавшейся в 2008 г. «На моих глазах рушились банки, принимая невероятно плохие решения, – сказал он в интервью HBR. – А потом приходили регуляторы и делали такие же быстрые ошибочные шаги. И тогда я задумался над тем, что, наверное, стоит сделать шаг назад и попробовать понять, какие изменения должны быть внесены в процедуру принятия решений».
В результате у Партного этим летом вышла книга «Wait: The Art and Science of Delay» («Ожидание: искусство и наука откладывания»), в которой он доказывает, что для каждой ситуации есть свое оптимальное время задержки, которое может колебаться от нескольких десятков миллисекунд (например, для фондовой торговли или тенниса) до нескольких лет. Мир будет давить на нас все сильнее, требуя немедленных реакций. Поэтому стоит научиться брать паузу для обретения ясности, как это делает, например, Уоррен Баффетт, которому приписывается цитата: «Летаргия, граничащая с ленью, остается краеугольным камнем нашего инвестиционного стиля». Разумеется, у сторонников Slow Thinking есть и антагонисты. К таковым, например, относится Малкольм Гладуэлл, штатный автор журнала The New Yorker. В 2005 г. он опубликовал книгу «Blink: The Power of Thinking Without Thinking» («Озарение: сила мгновенных решений»), в которой ратовал за принятие бессознательных моментальных решений. Любопытно, что печально известный банк Lehman Brothers сделал по мотивам этой книги специальный курс для своих топ-менеджеров. «А потом они строем отправились назад в свой головной офис на Таймс-Сквер, чтобы принять худшие мгновенные решения, которые знала история финансового рынка», – с иронией говорит Партной.
По сравнению с «Озарением» его «Ожидание» сегодня действительно выглядит более свежо, вдохновляюще и наверняка добавит популярности движению Slow. Для восстановления доброй репутации медленного способа жизни в некоем общечеловеческом масштабе это, конечно, неплохо. Но стремление к истине заставляет сделать предположение, что, как «озарение», так и «проволочка» может быть одинаково эффективной стратегией. Почему не допустить, что наряду с людьми, предрасположенными к медленному (и необязательно аналитическому) принятию решений, существуют и те, кого правда осеняет в мгновение ока?
Пока авторы бестселлеров не отказались от привычки распространять свои выводы на все без исключения население земли, напоминание об Р. Эмерсоне, призывавшем верить прежде всего самому себе, не будет лишним.
«Свобода выбора – вот ось зла»
В 2005 г. в Оксфордском университете состоялась международная конференция «Технологии. Развлечения. Дизайн». Таких конференций проходит много, но эта имела особый резонанс в СМИ. Его причиной стали доклады Карла Оноре и Барри Шварца. Незадолго до этого первый выпустил книгу «Похвала медлительности: вызов культу скорости», а второй – «Парадокс выбора: почему «больше», значит, «меньше». Несмотря на разницу в названиях, эти книги и оба доклада были посвящены фактически тому, что прогресс не делает человека счастливым, пришло время притормозить бег времени.
Барри Шварц назвал главную, по его мнению, причину: «Свобода выбора – вот та ось зла, на которой наш мир раскручивается все быстрее и быстрее. Чрезмерный выбор вариантов во всех аспектах жизни пожирает наше время».
Чем он обосновывал свое утверждение? Даем слово автору: «Фильтрация и отсеивание лишней информации – одна из основных функций сознания. Если бы все, что воспринимают человеческие органы чувств, постоянно требовало нашего внимания и принятия решений, у нас не хватило бы сил дожить до конца дня. За десять минут между подъемом с постели и утренней чашкой кофе мы делаем более десятка автоматических действий и ничуть не сожалеем об отсутствии в этот момент выбора.
Представляете, что было бы с нами, если бы возле постели мы обнаружили дюжину разных тапочек, а в ванной – несколько десятков зубных щеток, паст и бритв. Стандартная процедура пробуждения заняла бы у нас в два, а то и в три раза больше времени. Стали бы мы от этого счастливее? Едва ли. Скорее всего, мы, наоборот, уже с утра были бы не в духе.
Прогресс человечества заключался в уменьшении затрат времени и сил для обретения всего необходимого для жизни. От охоты и собирательства мы продвинулись к развитию ремесел и торговли. Человек стал специализироваться в чем-то одном и покупать продукцию других производителей за деньги. До последнего времени разнообразие предлагаемых товаров было не очень большим, поэтому время, затраченное на их приобретение, оказывалось минимальным. Но за последние десятилетия этот процесс упрощения жизни и уменьшения забот двинулся вспять. Мы стали неумолимо возвращаться к пожирающему время образу жизни первобытного человека. Каждый из нас вынужден просеивать через себя все больше вариантов выбора почти в каждом аспекте жизни. В итоге, чтобы удовлетворить какую-либо из потребностей, нам приходится приложить не меньше усилий, чем первобытному охотнику, с той лишь разницей, что территория охоты современного человека – не леса и саванны, а гипермаркеты и моллы».
О том, что спасение от гонки времени отчасти можно найти в замене максимизаторского подхода к потреблению умеренным, говорилось и раньше. Так, Герберт Саймон, нобелевский лауреат, экономист и психолог, еще в 1950-е предложил термин «satisficer» (на русский его можно перевести как «удовлетворяющийся достаточным»). Он писал, что, если принять во внимание все затраты (денежные, временные, эмоциональные) процесса сбора информации о возможных вариантах выбора, то стратегия «умеренного» приведет к максимально выгодным результатам. Выбирая вместо «лучшего» и «достаточно хорошего» (good enough), мы не только экономим время, но и спасаем себя от разочарования, которое неизбежно наступит в результате адаптации к тому удовольствию, которое рассчитывали от этого «лучшего» получить.
Использованы материалы журнала «Медведь».