Несмотря на стагнацию украинского научного сектора, некоторые ученые оптимистично смотрят на перспективы отечественной науки в мировом масштабе.
Владимир Семиноженко – весьма неоднозначная личность в украинской элите. Такие составляющие имиджа этого человека, как популизм и тщеславие, бытующие в общественном сознании, подпитываются его работой на руководящих постах украинского правительства в предыдущие годы. А некоторые его непрофильные занятия (к примеру, живопись) вызывают не лучшую реакцию среди многих критиков и журналистов. С другой стороны, он пытается создать образ человека, беспокоящегося о будущем страны, и в последнее время отстраняется от политической деятельности. Свои инициативы г-н Семиноженко реализует с помощью «Украинского форума», президентом которого является.
Когда речь заходит о его роли в украинской науке, место остается лишь для положительных отзывов. Начав свою научную деятельность в начале 1970-х, В. Семиноженко вскоре стал доктором наук, профессором, а в 1992 г. – академиком Национальной академии наук Украины. С середины 1980-х он руководит всесоюзным научно-производственным объединением «Монокристаллреактив», которое сегодня известно как успешный научно-технологический комплекс «Харьковский институт монокристаллов» НАН Украины. В состав комплекса входит целый ряд научно-исследовательских институтов, не только санация, но и развитие которых – значительный успех в нынешних условиях. В учреждении утверждают об исключительной организационной роли руководителя в возрождении руководимых им институтов.
Сам Семиноженко заверяет, что Украине под силу многое, а потенциал отечественной науки значителен. По его словам, наиболее важная задача для Украины сегодня – не допустить превращения страны в поставщика вторичного интеллектуального сырья, а научиться создавать продукт с высокой добавленной стоимостью на основе этого интеллектуального ресурса.
Стоит ли Украине пытаться втиснуться в высокотехнологичные сферы при нынешних условиях?
Естественно! Дело в том, что в новых направлениях гораздо легче открываются более простые для освоения ниши. Для того чтобы войти в эти направления, не нужно строить, скажем, новые кислородно-конверторные цеха или доменные печи, предполагающие огромные временные и капитальные затраты. Нано- и биотехнологии – очень гибкие и быстрые направления, и оборудование стоит не таких бешеных денег, как основные средства для того чтобы вести научные разработки в сырьевых укладах. На мой взгляд, будущее Украины возможно только в наукоемкой экономике, альтернативы уже нет: Украина не обладает достаточным количеством сырья, чтобы сражаться с другими странами, да и сырьевая направленность не является верной для развития.
Отмечу, что Украине следует быть осторожнее с аутсорсингом, ведь он позволяет зарубежным компаниям задействовать квалифицированных специалистов, оставляя все социальные проблемы государству. Более того, сегодня происходит скупка украинских аутсорсинговых IT-компаний иностранными, а за базовые украинские университеты взялись международные фирмы, чтобы использовать потенциал наших граждан. На данном этапе это нужно поощрять, но думать в дальнейшем о собственной государственной политике.
Существуют прогнозы, что Украина останется за бортом так называемых стран-лабораторий и фабрик, не реагируя на современные вызовы должным образом…
Позволю себе не согласиться с вами: в разряд фабрик страна уже попадает – мы обладаем мощной металлургией, сильным IT-сектором. Так, объем рынка IT-аутсорсинга в Украине в нынешнем году приблизится к отметке $1,5 млрд., в то время как его емкость – не меньше $15-20 млрд. Данный сектор в перспективе сравним с сектором металлургии. Украина сможет стать фабрикой как для интеллектуального, так и сырьевого продукта, но ни в коем случае нельзя смириться с такой ролью, – нужно стремиться к статусу лабораторий и интеллектуальных центров, ведь сырьевые области не очень выгодны для экономики, поскольку имеют небольшую добавленную стоимость. Главная задача в экономике сегодня – давать максимальные стимулы и приоритеты развитию отраслей с высокой добавленной стоимостью с внедрением инноваций.
НТК «Харьковский институт монокристаллов» получает немалые доходы. Во что вкладываются полученные средства?
В развитие, ведь статус нашей организации – неприбыльный. Все, что зарабатывается, тратится на развитие: на стимулирование ученых, развитие базы. Так, за последние пять лет только на развитие приборной и технологической базы было потрачено 40,6 млн. грн. Мощности комплекса за этот период были нарощены примерно в четыре раза: в него вошел научно-исследовательский институт микроприборов (Киев), а также создан научно-технический центр иммунобиотехнологий. Есть и другие идеи.
Нуждается ли ваша организация в инвестициях, работаете ли вы над их привлечением?
Само собой – до определенного уровня научный центр может дойти с помощью собственных средств, но чтобы выйти на высшую ступень, нужны рыночные механизмы. Сейчас подобная задача стоит, к примеру, в области выращивания сапфиров: в связи с бумом в производстве светодиодов рынок огромный, а мощности наших опытно-промышленных участков подсказывают, что для удовлетворения его потребностей пора реализовывать серьезный инвестиционный проект и создавать большое предприятие. Мы готовы сфокусироваться и на этом, потому что наша конечная цель – производство продукта, причем, не только научного, но и коммерческого.
Как комплекс работает над освоением новых рынков?
Во главу угла сегодня у нас поставлена медицина: люминесцентные метчики для исследования стволовых клеток, рентгеновские прецизионные исследования различных заболеваний (создание новых детекторов на новых материалах), создание разного рода имплантатов, разработка тест-систем для наиболее опасных заболеваний. Также сейчас очень актуально создание новых лазеров, которые были бы применимы в медицине. Помимо медицины, актуальными для нас направлениями являются оптика и системы контроля. К примеру, мы работаем над конвертацией света через сложные оптические системы.
Отток кадров – головная боль многих украинских научных организаций. Как вы с этим боретесь?
Мы выжили в самое тяжелое в этом отношении время (середина 1990-х), потому что переориентировались на международные рынки. Это так или иначе давало интерес для работы молодым ученым. Правда, «провал» среднего возраста сказался и на нас – заметна нехватка опытных ученых. Сегодня мы не чувствуем этого оттока, поскольку сфокусированы на довольно интересные направления, которыми можно заниматься только у нас. Более того, мы становимся центром притяжения для некоторых ученых из других стран, которые стажируются в нашем в Комплексе.
Продолжаете ли вы заниматься общественной деятельностью сегодня?
Мне всегда мало узкой тематики, меня интересуют и более глобальные вещи: например, комплексная стратегия развития страны. Сегодня в рамках общественно-политического объединения «Украинский форум», председателем которого я являюсь, разработана Национальная стратегия развития «Украина-2015». Большой проблемой является то, что в Украине до сих пор не было представлено ни одной систематизированной стратегии развития страны, а была лишь концепция экономического развития (представленная группой СКМ. – Прим. авт.), предполагающая создание условий для групп, желающих сделать хороший бизнес в Украине.
Есть ли еще примеры развивающихся украинских научно-исследовательских институтов?
Думаю, что в очень хорошем состоянии находится Институт электросварки им. Е. О. Патона НАН Украины, среди отраслевых институтов Харьковского региона хорошо работают ГНТЦ «Энергосталь» и институт «Гипрококс». Их развитие обусловлено как хорошим менеджментом, так и конъюнктурой на рынке, ведь при модернизации производственного оборудования в тяжелой промышленности востребованными являются те организации, которые имеют серьезный опыт и могут выполнять соответствующие работы под ключ. Характерно, что в украинской науке, как правило, выживают организации, умеющие выдавать готовый продукт. Фундаментальные исследования, к сожалению, такого эффекта давать не могут, и эта сфера пострадала больше других.
Совсем недавно бытовало мнение, что точные науки исчерпали себя. Сейчас это утверждение еще имеет право на жизнь?
Конечно нет, ведь сегодня происходит величайший бум в нанонауках, супрамолекулярной химии (изучение сложных химических микросистем. – Прим. ред.). Если брать во внимание большие масштабы, то мы говорим о темной материи, составляющей большую часть Вселенной и сегодня не познанной. Если говорить о микроуровнях, то здесь актуальны проблемы самоорганизации живой природы: собака «чувствует» молекулы, иные животные ощущают друг друга через специфические механизмы и т. д. Когда мы выходим на микроуровень и начинаем там заниматься наукой, появляются новые закономерности, во многом непохожие на видимые нам на макрообъектах. Поэтому можно утверждать, что сегодня наука открывает новую страницу, которая скажется на обеспечении здоровья людей, создании новых лекарств и исследовании живой природы.