Если понадобится каким-то образом проиллюстрировать расхожее выражение о том, что рок – это не только музыка, но также «средство общения» и «образ жизни», то лучше личности Артемия Троицкого не найти. В 1980-х, не удовлетворившись ролью меломана и тусовщика, он стал одним из ключевых устроителей судьбы отечественной рок-музыки. Ныне, когда золотая эпоха музыкального протеста давно позади, его рок-н-ролльное свободолюбие находит свое воплощение в общественных формах деятельности. Впрочем, и жажда новых музыкальных впечатлений Троицкого совсем не оставила. Среди людей, причастных к музыкальной журналистике на территории бывшего СССР, он, по всей видимости, является самым осведомленным человеком. В декабре прошлого года Артемий Кивович стал участником «Jazz&Lounge Фестиваля», проходившего в столичном ресторане «Майами блюз»,
где мы с ним и встретились.
С вашим именем традиционно употребляется словосочетание «музыкальный критик». Вы сами как себя определяете по отношению к музыке?
Сам я себя определил бы как музыкального открывателя и просветителя. Вот это мне нравится больше всего. Я люблю находить талантливых людей, интересную музыку: российскую, околороссийскую, какую-нибудь совсем отдаленную и рассказывать о ней удивленным слушателям.
Критический аспект этой деятельности вас в какой степени интересует?
Я вовсе не люблю ругать. Мне гораздо больше нравится хвалить и говорить: «Вау, послушайте! Какой кайф!». Но дело в том, что критическая оценка – это какая-то часть общей аналитической оценки, а мозги у меня, вот это совершенно точно, очень аналитического плана. Благодаря этому, естественно, возникают и критические соображения тоже. А люди очень любят, если кто-то кого-то ругает, поэтому чаще всего публика обращает внимание на какие-то мои критические выступления. Тем более что большинство журналистов вообще опасаются это делать. Сплошь и рядом получается такая история, что если надо кого-то ругнуть, то, кроме меня, даже и вспомнить некого.
Я так понимаю, по этой причине вас и про Стаса Михайлова спрашивают, и про «Евровидение»?
Это крайне незавидная судьба музыкального критика. То есть если раньше были времена, когда я критиковал прекрасный ансамбль «ABBA», то теперь объекты критики измельчали максимально. Но я с этим ничего поделать не могу. Более того, из чисто утилитарно-антропологических интересов мне действительно приходится слушать даже Стаса Михайлова. В итоге я понял, что хуже этого нет ничего. То есть абсолютное музыкальное зло или абсолютное музыкальное ничто – это Стас Михайлов. У нас же вообще попса максимально циничная, примерно такая же, как наша власть. То есть они даже не стесняются того, что ужасные. В принципе они говорят: «Да, мы ужасные, мы давно разучились петь. Да, у нас бездарные песни, но денег мы при этом зарабатываем огромное количество. И народ нас любит, и пошли-ка вы на фиг». Вот, собственно, и весь дискурс.
Но вот, например, о новых альбомах Земфиры есть с кем поспорить-поговорить? Потому что, насколько я понимаю, вы с одобрением смотрите на развитие ее творчества.
Нет, есть у нас, конечно, артисты, дающие повод для того, чтобы их творчество серьезно обсуждать, и Земфира к ним относится. Но с Земфирой ситуация довольно сложная. Дело в том, что мы с ней одно время общались, и я ей даже в чем-то помогал. Результатом стали, как мне представляется, абсолютно хамские демарши с ее стороны, после чего я просто дал ей обещание, что больше вообще не буду о ней ничего говорить – ни хорошо, ни плохо.
В вашей книге, вышедшей довольно давно и переизданной позднее, «Back in the USSR», вы писали о том, что русские рокеры так и не создали самостоятельной музыкальной концепции. Сейчас что-то изменилось в этом смысле?
Нет. Ничего, к сожалению, с тех пор не изменилось. Более того, раз мы находимся в городе Киеве, я могу сказать, что украинские рок-музыканты, по моему мнению, внесли более серьезную лепту в то, что относится к музыкальной составляющей рока. Например, такие группы, как в первую очередь «Коллежский асессор» (ныне не существующий киевский коллектив, игравший психоделическую инструментальную музыку на протяжении 1980-1990-х. – Прим. ред.) и «Вопли Видоплясова» действительно сделали открытия в рок-музыке и придумали нечто уникальное, такое, чего до них не было. К сожалению, сказать подобное о каких-то российских группах я не могу.
Рок-музыка рождается из протеста против религии, буржуазной морали и других видов давления на личность. То, что сейчас рок – не самое актуальное направление музыки, связано с уменьшением какого-то общемирового давления?
Нет. Я считаю, что мировое давление не то что не уменьшилось, а даже увеличилось. Правда, оно стало как бы менее явным и более противным. По поводу состояния рок-музыки я думаю, может быть, есть несколько объяснений этому, прямо скажем, не очень радующему, но несомненному для меня факту. И главное из них состоит в том, что музыка в целом утратила те позиции, которые она занимала в предыдущие десятилетия. Я считаю, что музыке и так невероятно повезло. На протяжении лет 30-40, начиная с середины 1950-х, вот эта молодежная музыка, будь то рок-н-ролл, панк, рэп, гранж и т. д., была фактически стержнем вообще всей альтернативной мировой культуры. Но этот золотой период закончился, и на передний план вышли уже какие-то другие явления. Некоторые из них мне вообще представляются довольно загадочными. Скажем, компьютерные игры, притом что я вообще не играю в них, потому что считаю это самым чудовищным способом убийства времени. Но я не могу не признать того, что культура (если это можно назвать культурой) компьютерных игр сейчас не менее значима, чем музыка. Это же касается всевозможных нововведений в айтишной и интернетовской сферах.
И все-таки еще вопрос по музыке. Вы определяете свою деятельность как просветительскую. Заполняете пробелы, существующие в общественном музыкальном сознании. Можете назвать какие-то наиболее актуальные из этих пробелов? Есть у вас какой-то общий совет о том, что послушать?
Знаете что, общий совет очень простой и конкретный. У меня давно выходит еженедельная часовая радиопередача (последний год на радиостанции «Rock FM»), которая называется «Стерео-Вуду». Ее легко скачать и послушать в интернете. Там огромное количество хорошей музыки, которая мне нравится, я считаю ее интересной и рекомендую слушать. Мне кажется, что музыка не стала хуже по сравнению с тем, какой она была. По-прежнему есть масса талантливых ребят.
Как вы думаете, почему человек начинает вдруг слушать, условно говоря, хорошую музыку? А есть люди, которые всю жизнь слушают плохую? Почему человек стремится к поиску каких-то оригинальных вещей?
Я думаю, что, с одной стороны, есть некоторая предрасположенность, с другой – какую-то роль играет случай. Что-то вдруг услышали, и вас как будто повело. Или познакомились с кем-то, сходили на какой-то концерт и испытали там вдруг какие-то неведомые ощущения. Вот таким образом, наверное, люди и становятся меломанами. Не знаю даже, что можно к этому добавить…
У меня недавно возникла такая гипотеза на этот счет. Если попса стимулирует заезженные эмоции, то более тонкая музыка «массажирует» труднодоступные места, более редкие чувства.
Очень может быть. Но музыка – это вообще самое абстрактное из всех искусств. Самое неконкретное, эфемерное. Поэтому в общем музыка в большей степени, чем что бы то ни было еще, постигается интуитивно. И я думаю, что во многом музыка – это еще дитя праздности, поскольку для того, чтобы более или менее глубоко ее постигать, требуется время, которого, к сожалению, у большинства современных людей просто нет. И очень многие люди слушают попсу, Стаса Михайлова и весь вот этот звуковой фастфуд просто потому, что у них нет времени для того, чтобы произвести какое-то более глубокое бурение. Я этим людям очень сочувствую. То есть очень может быть, что они слушают не потому, что им это на самом деле близко и затрагивает какие-то их тонкие струны, а просто потому, что им лень или недосуг копнуть поглубже. Таким людям я, конечно, посоветовал бы все-таки попробовать выкроить часок-другой, поковыряться в интернете, сходить в клуб или посетить пластиночный магазин, если таковые в Киеве еще остались, и таким образом все-таки апгрейдить свои отношения с музыкой.
|
Биография просветителя Артемий Троицкий, известный российский музыкальный журналист и общественный деятель. С середины 1970-х – лучший знаток и популяризатор советского рока, написавший о нем книгу «Back in the USSR», вышедшую на Западе в 1987 г., а через четыре года изданную в Советском Союзе. Родился в 1955 г. в семье советского политолога и историка Кивы Майданика. Детство провел в Праге. В 1968 г. вместе с семьей приехал в Москву. В начале 1970-х, будучи студентом Московского экономико-статистического института, занимался организацией первых советских дискотек. Карьера музыкального критика началась для него в 1975 г. со статьи о «Deep Purple», написанной по заказу журнала «Ровесник». Впрочем, деятельность молодого Троицкого этим не ограничивалась. Увлеченный становлением рок-музыки в СССР, он организует музыкальные фестивали (включая ныне легендарный «Тбилиси-80») и даже пробует себя в качестве гитариста в группе «Звуки Му». После падения советской системы сфера активности Троицкого значительно расширяется. В 1994 г. он создает на канале НТВ авторскую передачу «Кафе «Обломов». В 1995-м становится первым главным редактором русской версии журнала Playboy («Я хотел сделать интеллектуально-эротический журнал, что-то вроде «Нового мира» или «Юности», но с голыми девушками».). В 2000-х снимается в эпизодических ролях в фильмах «Даун Хаус», «Дневной дозор», «Глянец» и др. В 2008 г. стал соучредителем независимой российской премии в области искусства «Степной волк». Сейчас главный медийный проект Артемия Троицкого – еженедельная передача «Стерео-Вуду» (ранее носила название «FM Достоевский»), выходящая на «Rock FM». |