В поисках внутренней истины сохранить независимость суждений и не изменить себе удается далеко не всем.
«Если карьера в искусстве означает успех, то она является смислом деятельности каждого творца».
К кинематографу вся семья Кшиштофа Занусси относилась с презрением. Особенно итальянский дедушка, который 20 лет назад был главой концерна Zanussi. Он смотрел на внука, как на странное существо, которое занимается кино, а не каким-то полезным делом. Кшиштоф с таким же удивлением смотрел на человека, который всерьез занимается холодильниками. Общий язык они нашли, когда Кшиштоф пригласил дедушку на Венецианский фестиваль, где громом аплодисментов был встречен его фильм «Контракт». Когда на следующий день все газеты на первых страницах напечатали их фамилию и они за это ничего не платили, промышленный магнат понял, что режиссер Занусси — успешный человек.
Кшиштоф Занусси снял более тридцати фильмов, получавших призы по всему миру: Канны, Берлин, Москва, Тегеран, Локарно, Сан-Ремо, Чикаго, Панама… По опросам мировой прессы он назван одним из двадцати наиболее значительных мировых кинорежиссеров второй половины XX века. Но сначала надо было преодолеть первую планку.
Путешествуя от физики и философии к кинематографу, Занусси на всю жизнь сохранил синдром экзамена: «Мне все время кажется, что передо мной очередная планка, и я питаю иллюзию, что вот преодолею ее, а там будет легче».
Планка 1. Не стесняться быть собой
В сталинские времена Занусси выгнали из школы за то, что на первомайской демонстрации перед трибуной у него было ироническое выражение лица. Он вернулся обратно, но урок не забыл. Он знал: если задумается о чем-то, то на его лице немедленно появится ироническая усмешка, от которой невозможно избавиться. Надо было что-то с этим делать. И он нашел решение. Более того, это решение определило всю его последующую жизнь. Он создал сатирическую труппу, где выражение лиц персонажей не могло быть предметом осуждения: «Я открыл нечто такое, что теперь называю иммунитетом художника, ведь, говоря о себе, я заслоняюсь персонажами, которые существуют исключительно в моем воображении».
Тогда же наметилась и основная тема его творчества: «Не знаю, кому и чем я обязан в каждой важной жизненной ситуации. Все зависит от взгляда на жизнь, философских предпосылок, которые мы подсознательно принимаем. Зачастую нам хочется предстать перед собой кузнецом своей судьбы. Порой же мы чувствуем, что этой судьбой незаметно руководит кто-то сверху, а наш свободный выбор позволяет самое большее поддаться или воспротивиться этому. Меня вообще очень интересует эта тема в искусстве — что такое судьба человека и где находится его воля».
Планка 2. Доказать право на профессию
В Лодзинской киношколе Занусси три года подавал надежды, но потом был оставлен на второй год за неуспеваемость. Его фильм, который он считал интересным, профессуре не понравился. Это стало для него страшным ударом, и он хотел все бросить. Однако, взяв себя в руки, решил, что выдержит, снесет унижение, чтобы потом доказать свое право на профессию. И у него это получилось: «Опыт студенческих неудач дал мне понять, что до тех пор, пока я буду обречен лишь на одну элиту или один салон, который определяет, хорош я или слаб, я буду его заложником, буду зависеть от разных капризов и от меняющейся конъюнктуры. С тех пор я как игрок стараюсь ставить на разные столы. Я работаю в нескольких странах и таким образом пытаюсь сохранить хотя бы минимум независимости, благодаря которому еще могу действовать».
Его профессиональное кредо — это кредо нонконформиста: «Картина сделана не по заказу, так что полностью отражает мое мировоззрение». Занусси не устает повторять, что если бы ставил себе цель заработать деньги, то играл бы на бирже. И до сих пор снимает только то, что ему интересно. Главным в профессии считает «не заболеть нарциссизмом и не забывать о том, что ты всегда дебютируешь, независимо от возраста».
Планка 3. Понять, сколько ты стоишь
Получив диплом и звание режиссера, Занусси приобрел патент на право заниматься искусством до самой пенсии. В этом заключался незабвенный социалистический этатизм в культуре: незыблемая уверенность в том, что за тобой признано такое право. Но в этом вскоре пришлось тоже разочароваться и принять новые правила игры: «Опыт работы на Западе мало-помалу выбил из моей головы иллюзию, что у меня вообще есть какие-либо права. Американская мудрость гласит: «Ты стоишь столько, сколько стоит твой последний фильм». Остальное — не в счет. У фильма жизнь мотылька. Человеческая память коротка, и знаменитый режиссер, споткнувшись хотя бы на одном фильме, тут же сталкивается с трудностями, когда начинает искать новую работу».
Планка 4. Продолжать, несмотря ни на что
Свою последнюю книгу Занусси назвал «Пора умирать», имея в виду, что иногда надо умереть, чтобы возродиться. Потому что сегодня необходимо оказаться нужным людям, а не ностальгировать по минувшим временам. И что лучше по-прежнему светить собственным светом, а не отраженным. Поэтому надо продолжать свой путь, несмотря ни на что.
Он верит в возрождение европейского кино: «Да, сейчас Голливуд на 90% оккупировал кинорынок. Но ведь не нами сказано: первые станут последними, а последние — первыми. В один прекрасный момент публика потребует чего-то другого. И все будет зависеть от того, какое кино предложит миру Европа».
Возможно, поэтому Занусси часто дает мастер-классы для студентов в разных европейских странах мира, ему нравится быть учителем. Свою задачу видит так: «Я должен им помочь найти себя. Возможно, я стану зеркалом, в котором они увидят свои недостатки. А может, помехой. Я должен помочь им открыть то, что знаю, чтобы они не начинали с нуля».
Современный мир и современные отношения все более усложняются. Поэтому задача художника состоит не в том, чтобы усложнять сложное, а скорее наоборот — разъяснять это сложное. Но в наше время многие принимают за критерий не смысл, а умение намекнуть на него. Кшиштоф Занусси при встрече с «&» попытался кое-что разъяснить и назвать вещи своими именами.
Карьера и успех
«&»: Господин Занусси, вы всю жизнь снимаете элитарное интеллектуальное кино, то есть кино не для всех, и в то же время добились всемирного успеха, признания и востребованности. Часто эти понятия несовместимы. Как можно стать успешным режиссером, не изменяя себе?
К. З.: Оказалось — можно кое-чего достигнуть вовсе не путем конформизма. Я считаю, что элита достойна того, чтобы ее обслуживали, и измеряю своего зрителя не количеством, а качеством. Важно не сколько зрителей посмотрели твой фильм, а насколько эти люди деятельны и влиятельны. Дело в том, что не масса делает историю, как это наивно полагали марксисты. Историю делает элита. И к ней надо обращаться.
«Если мы не поймем, что кинематограф – это в том числе и бизнес, то совсем обанкротимся, и наше кино останется мечтой».
То, что считалось коммерческим, сегодня оказалось художественным, даже проблемным. Так что стандарты меняются, так же как меняются времена. Мне же всегда очень хотелось подобраться к широкой публике, но оставаясь при этом самим собой. Пожалуй, мне это удалось. Меня всегда увлекал человек, который может пойти дальше нас в духовном отношении. И я снимал об этом фильмы. Людей, способных сделать свою жизнь значительной, не так много. Вот почему эти истории всегда интересны. Поверьте, если взять соотношение конформистов-неконформистов среди стариков, оно будет таким же, как и среди молодых. Мне кажется, что сейчас больше идеалистов, чем во времена моей юности, когда лицемерие было привычным делом. Тогда все говорили об идеалах, на самом деле мечтая о деньгах. Сейчас многие имеют деньги, а мечтают об идеалах. Я не верю, что деньги стали мерилом жизненного успеха у современного человека.
«&»: Люди творческие воспринимают слово «карьера» в негативном и даже порочном смысле и настаивают на том, что они к ней не имеют никакого отношения. Как вы к этому относитесь?
К. З.: Меня всегда возмущает такая постановка проблемы. В нашей среде не принято говорить о карьере применительно к собственной особе, потому что карьеру сознательно делают карьеристы, а настоящий художник делает карьеру как бы мимоходом. Абсолютный нонсенс. Если карьера в искусстве означает успех, то она является смыслом деятельности каждого творца. Наша цель — полноценный диалог со зрителем. Поэтому всех нас привлекает карьера. Когда человек хочет, чтобы люди признали то, что видит он, красотой и добром, — то в этом желании успех непорочен. Если же достижение успеха любой ценой является целью, оплаченной отречением от самого себя, тогда о таком человеке нельзя думать иначе как о бесстыдном карьеристе.
Миллионы людей хотят снимать фильмы. Но для этого необходимо предпринять целый ряд действий, сугубо рациональных и основанных на производственной дисциплине. Это до смешного элементарные вещи, но о них нельзя забывать. Не следует терять адреса, нужно отвечать на письма, соблюдать сроки, не опаздывать на встречи и т. д. Речь идет о практичности действий, можно даже не упоминать ненавистное слово «карьера». Но без этих мелких умений шансы на успех невелики. И если человек имеет успех, в том числе денежный, — это не вина его, а его радость и гордость. Меня приводят в отчаяние люди способные и достойные, но считающие, что соблюдать эти правила ниже их достоинства. Они упускают свой шанс ради нелепой бравады, чтобы сказать в компании, что им ничего не нужно. Как продюсер я разговариваю серьезно только с теми, кто не скрывает того, что им действительно нужно. Наши шансы и так невелики.
Судьба и шанс
«&»: Значит, художнику надо быть постоянно озабоченным своим успехом в настоящее время, своей рыночной стоимостью, даже если это не совпадает с его внутренним миром?
К. З.: Художнику надо хладнокровно (и чем хладнокровнее, тем лучше) понимать, что кинематограф — это в том числе и бизнес, иначе мы обанкротимся и наше кино останется мечтой. Сейчас нужно научиться продавать себя, что считается частью нашей профессии. Но здесь необходимо соблюдать тонкую грань: продавать себя надо, но при этом не продавая души, не теряя чести, достоинства и уважения к самому себе. В принципе, вы ведь продаете не себя, а свой талант, который имеет такую же рыночную цену, как капуста.
Видите ли, жизнь — очень опасная авантюра, которая может закончиться (а очень часто так и происходит) плохо, провалом. Сколько людей, которым жизнь не удалась, которые живут несчастливо! А все-таки есть и те, кто проходит через жизнь и до конца с надеждой говорит, что красиво, что надо умереть молодым в пожилом возрасте.
Что касается кино, то здесь повороты колеса фортуны особенно зловещи. Маловостребованный автор должен либо перестать быть автором и делать только фильмы на заказ, либо ему надо гордо замолчать, не напоминая людям о том, сколько они теряют без его творений. К тому же ключевую роль в нашей работе играет случайность.
«&»: Но случайность — такой фактор, которым мы не можем управлять.
К. З.: Мне кажется, именно в этих сферах Бог приоткрывает свое инкогнито. Он дает нам шанс и в то же время возможность управления случайностью, если этот шанс не упускать. Кстати, типично славянская черта — упустить свой шанс из-за несобранности. Я с этим постоянно сталкиваюсь, встречаясь с русскими студентами.
А надо понять, что шанс бывает в жизни только раз! На Западе молодые кинематографисты, когда появляется шанс, просто из кожи вон лезут, чтобы им воспользоваться. Если человек, который может принять решение, проявляет к вам хотя бы минимальный интерес, нужно мобилизовать все силы. В своем фильме «За стеной» в уста персонажа я вложил запомнившийся мне диалог профессора с ассистентом. Речь шла о заграничных гостях — ассистент отказывался их встречать в аэропорту, оправдываясь слабым знанием языка. Профессор, пожав плечами, сказал: «У вас есть неделя, изучите».
Вера и выбор
«&»: Понятие выбора в вашем творчестве считается чуть ли не основным. Выходит, что только право выбора делает нас теми, кем мы есть?
К. З.: Конечно. Ведь от того, правильный ли выбор сделан, зависит, реализуемся мы в жизни или нет. А выбор мы делаем постоянно, ежеминутно. Я тоже часто колеблюсь, то ли делаю? Даже заключенный в камеру человек выбирает свои мысли и чувства, которые поддерживают его силы. И я как художник всегда жду историй, связанных с выбором человека.
Как бывший физик я привык общаться с загадками мира и убежден, что мир — огромная тайна, и одна из великих его загадок — люди, осуществляющие свой выбор. Выбор — всегда означает выражение свободы. Мне нравятся люди, сознательно делающие его. Меня бесит, когда я вижу инертность, бездействие, безволие. Я верю, что духовность рождается из мечты, желания, из туманного предчувствия гармонии, добра, красоты. Люди, которые мирятся с существующим миром, кажутся мне мертвыми — или они не видят и не чувствуют, или не мечтают. Я легко могу себе представить, что на Страшном суде простят преступников и грешников, но простят ли ленивых, вялых и равнодушных? Библия упоминает холодных и горячих, но теплым она, пожалуй, избавления не обещает.
«&»: В профессии вы всегда были уверены в себе или все-таки переживали кризисы?
К. З.: С каждым прожитым годом все труднее верить в то, что делаешь. Все труднее верить, что ты делаешь это все лучше. А в конце концов все труднее верить, что вообще нужно это делать. Очень давно в сценарии «Прикосновение руки» я писал именно об этом. Старый композитор перестал творить, так как разуверился в том, что перед всей чудовищностью мира музыка еще может что-то значить. Но в последней сцене фильма мы говорим, что он ошибался, — все то, что мы можем сделать в жизни, — все это наше, пусть и не очень важное творчество. Крупица прекрасного, которую нам временами удается извлечь, — это и есть та малая капля добра, которая перевешивает чашу на весах вселенной. Потребовалось десять лет, чтобы найти средства и наконец снять этот фильм. И на протяжении всего этого времени проблема становилась для меня все более болезненной. Все же хочется верить, что счастливый финал фильма подтвердится не только на экране, но и в моей жизни. Что я больше не усомнюсь и не потеряю веру в то, что делаю.
Мечта и величие попытки
«&»: Любой художник-профессионал хочет доказать миру, что он имеет вес не только у себя дома. У вас был опыт покорения Америки в профессиональном смысле. Что он вам дал?
К. З.: У меня тогда, в середине 1970-х, появилась возможность соприкоснуться с американской мечтой и понять, что без твоих конкретных действий ей не осуществиться. В Нью-Йорке хорошо приняли мой фильм «Семейная жизнь». Но чтобы колесить с ним дальше по стране, нужна была копия. И я, дитя социализма, пошел об этом просить директора фестиваля. Он меня ошарашил вопросом: «А разве вам отказывали в копии?». Копию мне сделали без проблем. Дело в том, что тогда в Америке я открывал для себя, что слово человеческое что-то значит, что всегда надо попробовать, прежде чем сказать «не получится», что, наконец, вера сдвигает горы. Потом я получил предложение снять в Соединенных Штатах фильм по роману Чейза. Конечно, когда я снимал этот фильм, у меня поубавилось мое завышенное самомнение и чувство культурного превосходства, я прошел череду компромиссов, но фильм получился неплохой и даже был куплен в прокат многими странами.
Паспорт интеллектуала-оптимиста Изучал физику в Варшавском университете (1955-1959 гг.) и философию в Краковском университете (1959-1962 гг.). В 1966 г. окончил режиссерский факультет Лодзинской киношколы. С начала 1970-х годов Занусси — один из самых работоспособных режиссеров польского кино, снимающий одну-две картины ежегодно. Самые известные фильмы: «За стеной» (1971 г., главный приз на международном кинофестивале в Сан-Ремо), «Семейная жизнь» (1971 г., приз на кинофестивале в Чикаго), «Иллюминация» (1973 г., главная премия, призы ФИПРЕССИ и экуменического жюри на фестивале в Локарно), «Спираль» (1978 г., премия экуменического жюри в Канне, специальный приз на кинофестивале в Чикаго), «Константа» (1980 г., приз за режиссуру в Канне), «Императив» (1982 г., ФРГ-Франция, приз в Венеции), «Год спокойного солнца» (1984 г., Польша-Западный Берлин-США, главная премия в Венеции), «Жизнь как смертельная болезнь, передающаяся половым путем» (2000 г., Гран-при ХХII Московского кинофестиваля), «Персона нон-грата» (2005 г., Россия-Италия, фильм-закрытие нынешнего кинофестиваля «Молодость»). Автор нескольких сборников телекиносценариев, книг «Беседы о любительском кино» (1978 г.) и «Пора умирать» (1997 г.). Лауреат «Премио Давид Эуропео» (Италия) за творчество в целом. Директор и художественный руководитель творческого объединения ТОR. Ведет режиссерскую работу в театрах Польши, Италии, Франции, Германии, России. Преподает в Силезском университете, в National Film School (Великобритания), является почетным доктором ВГИКа. Консультант комиссии по делам культуры в Ватикане, президент общества Eurovision, член польского ПЕН-клуба и Союза польских писателей. Хобби: плавание, верховая езда, горные лыжи.
«Главное – не заболеть нарциссизмом и не забывать о том, что ты всегда дебютируешь, независимо от возраста».
Но тогда я сделал для себя самый главный вывод. В пьесе по роману К. Кизи «Пролетая над гнездом кукушки» самое важное для меня — фраза проигравшего героя, безуспешно пытающегося вырвать из пола агрегат, с помощью которого можно было бы выломать решетку. Эта фраза звучит так: «Но я по крайней мере пытался». Из этой цитаты следует прямой вывод, который я адресую себе самому. Независимо от того, что мир моей деятельности со дня на день сжимается и шансов сделать фильмы, о которых я мечтаю, становится все меньше, я попытаюсь еще раз и даже больше. Для того чтобы иметь возможность сказать Господу Богу, что я покупал билеты. Пытаться надо постоянно. И тогда у вас есть право даже после неудачи произнести эти великие слова: «По крайней мере я попытался».
Кшиштоф Занусси, польский кинорежиссер, сценарист, писатель и продюсер.
Родился в 1939 году в Варшаве.