«Я никогда не поверю, что человек из большого бизнеса будет заботиться о государственных делах. Все сначала лоббируют собственные интересы, а потом, если что останется, государства». Очередной «пафосный выброс» президентом негатива по поводу назначения министрами собственников и акционеров крупных компаний и бесполезности присутствия в парламенте представителей большого бизнеса не прошел незамеченным в бизнес-сообществе. Необходимостью разделения власти и бизнеса уже озаботились как некоторые крупные бизнесмены, так и серьезные политики (например, Виктор Пинчук, Юлия Тимошенко). Конечно, нет гарантии, что данные заявления не останутся лишь красивой, но пустой декларацией власти накануне выборов. Однако предпосылки для начала процесса их разделения уже есть (невыгодность существующей системы для подавляющей части бизнеса, ее чрезмерная опасность для сросшегося с властью бизнеса в случае смены власти в результате президентских выборов, повышение роли партий в результате принятия пропорциональной системы, желание президента контролировать ФПГ, но быть менее зависимым от них).
В период разгосударствления экономики, «первичного» и «вторичного» накопления капитала у крупных бизнесменов не было другого выхода, как идти в политику и на государственном уровне отстаивать свои интересы. Но спайка бизнеса и власти не регулировалась стабильными, прозрачными, едиными для всех правилами игры, часто подчинялась закону сиюминутной наживы. Интересы частно-корпоративные явно доминировали над интересами всеобщими. Сейчас же, когда период меганакопления практически завершен, когда 3/4 национального продукта формируется уже в негосударственном секторе, система, действующая по принципу «победитель получает все», не может устраивать подавляющее большинство бизнес-сообщества. Ему необходимо больше стабильности, уверенности в завтрашнем дне. Конечно, многие продолжают рассматривать получение депутатского мандата или высокого поста в исполнительной власти в качестве гарантий для продвижения личных интересов и процветания бизнеса. Однако, во-первых, это отнимает слишком много времени и отвлекает внимание от непосредственной разработки стратегии развития собственного дела и изучения рынка, возможностей конкурентов и партнеров. Во-вторых, полноценное участие в политике теперь требует выбора команды и часто принесения в жертву личных интересов интересам группы, разделения ее побед и поражений. К тому же депутат-бизнесмен слишком уязвим для использования административного давления: излишнее внимание контролирующих органов, публичные обвинения в коррупции и открытие уголовных дел могут в одночасье разрушить самое успешное предприятие.
Конечно, полного отделения бизнеса от власти достичь невозможно, а потому разрушение действующей модели невозможно без создания новой модели их взаимосвязи. Ее выбор будет зависеть во многом от субъекта инициативы – бизнеса или государства.
Государственному истеблишменту (небизнесовой его части) может быть близок российский опыт, когда госаппарат определяет приоритеты развития частного сектора, контролирует и стимулирует бизнес в зависимости от соображений политической и геополитической целесообразности. «Силовой» вариант разделения бизнеса и власти предусматривает существование критерия полезности частной инициативы бизнесменов интересам укрепления стабильности государственного строя. Похоже, украинские политики-бизнесмены не исключают подобного поворота событий. В частности, Виктор Пинчук заявлял о готовности поддерживать любого главу государства, если тот готов бороться с негативным влиянием больших бизнесменов на политику страны.
Если же предположить, что украинский бизнес в состоянии брать на себя ответственность за стратегию своего развития и нуждается во власти исключительно в целях создания и сохранения стабильных и одинаковых для всех правил игры, предупреждения монополизации рынка, то основным инструментом влияния на государство могут стать политические партии. В Украине номинально существует около ста партий. Но большинство из них маргинальны, не способны справляться с функциями определения и артикуляции групповых интересов, не имеют четкой идеологии и не пользуются доверием населения. Партии, прошедшие в парламент в 2002 г. или реально имевшие шанс пройти туда, являлись либо политическим крылом большого бизнеса («Трудовая Украина», Партия регионов). Либо это были своеобразные «тусовки», служащие «лифтом в парламент» для бизнеса, не имеющего своего политического крыла (очень много «аполитичных бизнесменов» было в списках блока «Наша Украина», Партии зеленых, «Женщины за будущее», КОП). В то же время принятие пропорциональной системы выборов в Верховную Раду ведет к возрастанию роли партий в политической системе Украины (еще больший стимул к росту их роли могли бы дать политреформа и перенесение центра принятия решений в парламент и правительство). И взаимоотношения между бизнесом и партиями могут стать более равноправными. Партия может превратиться из политического придатка финансово-промышленной группы в «подрядчика», «агента» по артикуляции, лоббированию интересов разных ФПГ. Бизнесу может быть выгоднее не содержать партию и политиков, а «нанимать» их. Данная модель в разных вариациях действует во многих западных странах, особенно там, где доминируют две (США, Великобритания) или три-четыре (Германия) сильные политические партии.