Новые правила игры на оффшорном поле вынуждают украинский бизнес пересматривать свои нерезидентные предпочтения.
Несмотря на нарастающие (и зачастую показные) дебаты относительно правомерности и экономической корректности функционирования «налоговых гаваней», в современной системе международного бизнеса останется широкое поле для выбора нерезидентных низконалоговых инструментов. Прежде всего в сегменте оптимизации налогообложения, обеспечения конфиденциальности бизнеса и минимизации рисков. Ведь на сегодня 50% мирового ВВП вращается именно в оффшорах.
Украина в этом процессе далеко не аутсайдер: в настоящее время около 41% внешнеторгового оборота страны, по словам министра финансов Виктора Пинзеника, проходит через оффшорные компании. Из них же, по различным оценкам, украинская экономика получает до 80% прямых иностранных инвестиций. И большинство опрошенных «&» экспертов сегодня сходятся во мнении, что украинский бизнес будет все активнее использовать оффшоры. Особенно сейчас, когда идет процесс структурирования активов в отечественной экономике, в ходе которого нерезидентные холдинговые компании могут оказаться практически незаменимыми. К тому же оффшорные операции при грамотном их планировании сопряжены с минимальными издержками ($1-3 тыс. в год на регистрацию и обслуживание компании) и рисками. Но изменения — как украинского законодательства, так и правил налогового и валютного контроля в классических финансовых центрах — вынуждают национальный бизнес корректировать приоритеты в этой сфере.
Белиз — вне конкуренции
За последние несколько лет приоритеты украинского бизнеса в части использования оффшорных компаний, хотя и не кардинально, но все же изменились. Николай Гарбузов, директор «Юридической фирмы ICF», связывает такие измениния с двумя основными факторами. Первый — репутация в Украине различных юрисдикций. Составляющими такого рода имиджа выступают наличие или отсутствие юрисдикции в «черных» списках, удобство работы с финансовым центром, наличие дополнительных налоговых льгот и возможность их применения, простота управления нерезидентной компанией и т. д. Параметр номер два — перспективы развития самой юрисдикции независимо от украинской составляющей. К примеру, ряд юрисдикций могут быть очень популярны, однако предстоящая налоговая реформа может сделать невозможным их использование в дальнейшем. Или же оффшорная зона может попросту закрыться, не выдержав простой экономической конкуренции.
Эксперты выделяют следующие современные предпочтения отечественных бизнесменов.
Белиз. «Рейтинги популярности юрисдикций с точки зрения вновь зарегистрированных украинских компаний на сегодня бьет Белиз», — отмечает «&» Андрей Поляков, директор компании Sale Offshore. По его словам, уникальность этого международного финансового центра состоит в том, что там до сих пор возможен выпуск акций на предъявителя и при регистрации нерезидентной компании не требуется предоставление сведений о ее собственниках. Тогда как остальные престижные юрисдикции (Содружество Доминики, Остров Мэн, Острова Гернси и Джерси, Багамы, Британские Виргинские Острова, Сент-Винсент и др.) за последние 2-3 года ужесточили законодательство об идентификации реального собственника. Формальным поводом для таких изменений стал US Patriotic Act (Акт патриотизма США), принятый американским Конгрессом после терактов 11 сентября. Усложнение вследствие этого процедуры регистрации безналоговой компании и требование о предоставлении документов о собственниках бизнеса (прежде всего нотариально заверенной копии паспорта, что запрещено украинским законодательством) имело неоднозначные последствия. С одной стороны, такой шаг поднял юрисдикции на качественно новый респектабельный уровень, поскольку собственник оффшорной фирмы отныне был защищен законом. С другой — сделал юрисдикции более прозрачными, а значит, менее интересными для владельцев безналоговых компаний, которые прежде всего использовались для торгово-посреднической деятельности. Именно этот фактор для украинского бизнеса имел перевес: в последние годы предпочтения ощутимо сместились от традиционно близких нам Сент-Винсента и Доминики в сторону Белиза.
Гонконг. Второе место в национальном рейтинге оффшорных новинок, как отмечает Андрей Поляков, занимает Гонконг. По данным Госкомстата, в 2005 г. объем украинских инвестиций в эту юрисдикцию составил $5,4 млн. (2,5% в совокупном объеме ПИИ). Национальный интерес к Гонконгу вызван тем, что он не включен в «черный» список Кабинета министров Украины. Что, впрочем, вполне понятно: страна является низконалоговой зоной, а не классической оффшорной территорией. В Гонконге прибыль, полученная за его пределами, освобождена от налогообложения. Тем не менее базирующаяся на территории страны компания не считается оффшорной, поскольку в случае проведения операций на территории материнской юрисдикции подпадает под обычный порядок налогообложения (ставка 17,5%). Кроме того, гонконгская компания обязательно ведет бухгалтерский учет, следовательно, действует как компания из «приличной юрисдикции». К тому же Гонконг имеет еще одну приманку, которая способствовала росту его популярности в последние два года. Связано это со следующим фактом: раньше для организации торговой деятельности и приобретения товаров на территории Евросоюза украинскими компаниями активно использовалась такая юрисдикция, как Великобритания. Однако по мере приближения Украины к стандартам ЕС европейцы стали требовать от своих партнеров предоставления налогового номера по НДС. Это означало, что на британскую компанию отныне необходимо было получать налоговый номер (процедура не из приятных), а также обеспечивать ежеквартальную сдачу финансовой отчетности. Последствия такой ситуации оказались далеко не радужными: стоимость регистрации и обслуживания британских компаний возрасло, а схема администрирования и управления ею — усложнилась. Поэтому возникла вполне оправданная необходимость в выборе альтернативы Британии. Новоизбранный торговый посредник должен был отвечать двум основным критериям: с одной стороны, не являться оффшором, с другой — адекватно восприниматься самими европейцами. Гонконг как бывшая британская колония в этой ситуации оказался идеальным вариантом. К тому же у всех стран с Гонконгом настолько серьезный товарооборот, что какая-нибудь оффшорная компания с легкостью могла затеряться в общем списке зарегистрированных там фирм. Вследствие этого вектор операций с торговым посредником и трансферным ценообразованием уверенно сместился в сторону Гонконга.
Панама. Третья набирающая популярность юрисдикция — Панама. Причина тому прозаична: в 2005 г. страна была исключена из оффшорного списка Кабмина, следовательно, с ней стало удобно проводить экспортно-импортные операции. К тому же в апреле текущего года Украина заключила с Панамой торговое соглашение о взаимном доступе на рынки товаров и услуг в рамках процедуры подготовки к вступлению в ВТО.
В то же время Андрей Поляков уверен: в ближайшие год-два такие юрисдикции, как Британские Виргинские Острова, Доминика и Сент-Винсент вновь «наберут высоту». «Ведь задачи, которые ставят перед собой собственники бизнеса при регистрации оффшорных компаний, не меняются: им нужен не просто торговый посредник, а инструмент для владения собственностью. Причем инструмент респектабельный и обеспечивающий гарантии безопасности», — полагает директор компании Sale Offshore.
Самые удобные «инвесторы» в Украину
«Если же говорить об оншорных (псевдооффшорных) юрисдикциях, то первое место по популярности однозначно делят между собой Великобритания, Кипр и Дания, — отмечает Андрей Поляков. — Эти юрисдикции, пожалуй, самые удобные для инвестирования через них денег на территорию Украины». В частности, Великобритания сыскала славу благодаря своей консервативной респектабельности и традиционно стабильному законодательству. Его нормы определяют, что необходимость в аудите зарегистрированной на территории страны нерезидентной компании возникает лишь тогда, когда годовой оборот этой компании превышает 350 тыс. фунтов стерлингов. А фирма, ежегодная прибыль которой не превышает 100 тыс. фунтов, не облагается подоходным налогом. Плюс к этому — в последнее время в стране произошел ряд кардинальных изменений. Так, в связи с введением в 2000 г. в Великобритании новой формы бизнеса — партнерства с ограниченной ответственностью (LLP), которое к тому же стало удачной альтернативой популярным ранее американским LLC, — возросло использование данного вида компаний. В 2002-м был принят закон о международных холдингах. «Использование английских компаний будет оставаться достаточно стабильным и в будущем, — уверен управляющий партнер «Юридической фирмы ICF» Владислав Дубневский. — Страна, по-видимому, никогда не попадет ни в один «черный» список, а существующие схемы использования компаний (агентская, ограниченное партнерство) прошли проверку временем и налоговыми органами».
В то же время с Кипром существует соглашение об избежании двойного налогообложения доходов и имущества (оно неизменно действует с 1982 г.). Этот документ предусматривает освобождение от уплаты налога на репатриацию украинскими предприятиями прибыли в виде дивидендов, процентов либо роялти. Тогда как при таких выплатах в другие страны (например, Великобританию, Данию, Австрию, Швейцарию) ставка налога на репатриацию составляет 5-10%. По словам Владислава Дубневского, в ближайшее время существенных изменений местной налоговой системы на Кипре не планируется. Конечно, некоторую неопределенность вносит то, что страна неоднократно оказывалась в пресловутом «черном» списке Кабмина. Однако на сегодня юрисдикция в этом списке отсутствует и, вероятно, больше внесена туда не будет. «Если вы обратите внимание на данные Госкомстата, то в течение последних пяти лет Кипр занимает почетное второе место по объему ПИИ в Украину. По сути, это вернулись наши деньги, — резюмирует Андрей Поляков. — В этом очень важный экономический смысл существования оффшорных компаний как инструмента не столько вывода активов, сколько капитализации». (Хотя если проанализировать официальную статистику за 2005 г., объемы вернувшихся в Украину капиталов составляют лишь 0,13% «исходящих» на Кипр прямых инвестиций. — Прим. ред.)
Заявления о скорой смерти оффшоров сильно преувеличены
По мнению экспертов, сейчас над оффшорами нависли тучи неблагоприятной мировой конъюнктуры. Владельцы безналоговых фирм в ряде престижных европейских «налоговых гаваней» в последнее время уже испытали на себе нарастающий прессинг международных финансовых организаций (ФАТФ, ОЭСР и др.). Так, в Ирландии и на острове Мэн приняты положения, отменяющие статус нерезидента. На Нормандских островах и Мэне ужесточен контроль номинальных директоров и введено лицензирование компаний, предоставляющих трастовые, секретарские и регистрационные услуги. В 2002-2003 гг. прекратили свое существование финансовые центры о. Анжуан и Черногория. Причем последняя отменила свое оффшорное законодательство даже несмотря на то, что оно гарантировало 15-летнее существование каждой зарегистрированной в стране нерезидентной компании. Впрочем, как полагают эксперты, недавно закрытые юрисдикции в основной своей массе просто дублировали друг друга.
«Законодательное ужесточение не ведет к смерти, — уверен Андрей Поляков. — Перспективы оффшорных юрисдикций бесконечны. Пока будут существовать налоги, будут существовать и безналоговые зоны либо инструмент, похожий на них, скажем, территории со ставкой налога 3%. Это будет уже не оффшор, но работать с ним выгодно. Повышать качество и понижать цены — это нормальные законы мировой конкуренции». Так что верить апокалиптическим прогнозам относительно скорой смерти оффшоров не стоит — слишком уж серьезные интересы завязаны на них. Именно безналоговый режим гарантирует оффшорным государствам перераспределение в свою пользу инвестиционных потоков, а равно как и возможность зарабатывать на регистрации и обслуживании нерезидентных компаний. В мире известны территории, 80-90% бюджета которых составляет доход от оффшорного бизнеса. Например, на Багамах зарегистрировано более 300 тыс. нерезидентных компаний. Даже если каждая фирма заплатит по $1 тыс., то в год уже набегает $300 млн. Для страны с населением 270 тыс. это не просто солидная прибавка к бюджету, а один из основных источников существования. Заставить такие центры отказаться от содержания оффшорных фирм достаточно сложно, поскольку в этом случае они будут обречены на нищенское существование. «Когда в 2002 г. перед вступлением в ЕС на Кипре менялось налоговое законодательство, мы как раз проводили там конференцию, — рассказывает Андрей Поляков. — В беседе с тамошними чиновниками и адвокатами мы задавали вопрос, что будет с Кипром как финансовым центром? Все абсолютно оптимистично заявляли: с ним не будет ничего. Потому что условия, при которых Кипр откажется от деятельности как финансовый центр, очень простые — ЕС должен компенсировать потери бюджета от смены вида деятельности, но такие деньги найти практически нереально».
Не менее выгодно существование оффшоров и развитым странам. Ведь практически каждый солидный экономический игрок имеет в своем составе или под своим протекторатом какой-нибудь финансовый центр. Такие территории есть и у Великобритании (более половины основных «налоговых гаваней» — это нынешние или бывшие члены Британского Содружества), США, Нидерландов, Испании, Франции — то есть у самых активных борцов с оффшорами. При этом перекрыть кислород безналоговым зонам достаточно легко — скажем, внутренним законом запретить перевод платежей на оффшорную территорию. Но этого нигде не происходит, хотя борьбу с оффшорами декларируют все сплошь и рядом. «Развитым странам выгодно существование оффшорных территорий, поскольку процесс перевода капитала в оффшорные центры можно контролировать. А главное — можно создавать условия для того, чтобы этот временно выведенный из налогообложения капитал возвращался на родину в виде иностранных инвестиций», — уверен директор компании Sale Offshore. По его словам, чтобы контролировать данный процесс, необходимо создавать определенные условия для возврата национальных капиталов. В России, например, в 2003-2005 гг. было проведено две громкие налоговые амнистии.
По проторенной дороге
В Украине схема «возвращайте деньги обратно в страну, заплатите с них определенный налог и работайте спокойно», вряд ли сработает. В 2003-2004 гг. дискуссии вокруг амнистии капитала приобрели такой размах, что в Верховную Раду было подано три соответствующих законопроекта (инициатива одного из них принадлежала бывшему президенту Кучме). Однако ни один из них так и не нашел поддержки у парламента.
Впрочем, и сегодня при всех показных призывах «вернуть деньги из оффшоров» от каких-либо действенных шагов по регулированию оффшорной деятельности или же введению ее в цивилизованное русло правительство пока воздерживается. По мнению Татьяны Головко, заместителя директора международного отдела Tax Consulting U.K.-Ukraine, такой «застой» продлится недолго. «В обозримом будущем можно ожидать шагов правительства по ужесточению требований к нерезидентам, которые инвестируют в Украину (то есть требований к открытию информации о владельцах и учредителях компаний); более тщательному финансовому мониторингу, а также введению требований обязательного аудита для учредителей и торговцев ценными бумагами», — прогнозирует эксперт. Впрочем, как считает Татьяня Головко, даже такие ужесточения требований по регистрации и управлению безналоговой компанией грозят не более чем повышением стоимости запуска оффшорных проектов. Правда эти затраты будут не сопоставимы с затратами «честной жизни» среднестатистического украинского предпринимателя.
Декларативные «оффшоризмы» украинской власти В качестве примера можно привести российскую практику. В начале 2003 г. в Госдуме рассматривался законопроект «Об особом правовом статусе на территории РФ оффшорных компаний», предполагающий практически полный запрет их деятельности в стране. Попытку принятия такого законопроекта иначе, чем экономической диверсией по отношению к России не назовешь, поскольку экономика этой страны более чем на 50% построена на использовании безналоговых фирм (одним из основных инвесторов в эту страну является Кипр). Реакция правительства оказалась категоричной: «Законодательная инициатива парламентариев противоречит нормам действующего валютного законодательства… Как показывает международная практика, меры запретительного характера в отношении оффшорных компаний не дают желаемого результата. Развитые экономики идут не по пути запрещения тех или иных видов финансовой и торговой деятельности, а по пути их регулирования». На основе этого можно сделать вывод: поскольку наше нормотворчество отстает от российского года на 2-3, от украинских парламентариев нового созыва также можно ожидать подобных попыток. Однако должной поддержки они вероятнее всего не найдут. Кстати, «первые звонки» уже поступили. 29 марта нынешнего года министр финансов Виктор Пинзеник предложил провести камеральные проверки с созданием рабочих групп при участии ГНАУ, Минфина и Минэкономики для выяснения ситуации с работой в оффшорах. Хотя нарушения действующего законодательства Украины в ходе проверок вряд ли будут найдены. К тому же не стоит забывать о «Типологии легализации преступных средств в Украине в 2004-2005 гг.» от 27.12.2005 г. Документ четко фиксирует: «Идеальная модель оффшора ничего криминального и незаконного в себе не содержит, а действительно помогает ослабить налоговое давление. Среди других преимуществ таких зон: свободный вывоз прибыли, мягкий валютный регламент, благоприятные условия для иностранных инвесторов». Таким образом, несмотря на попытки власти, с одной стороны, ослабить давление на украинские предприятия, а с другой — запретить оффшорные инструменты для оптимизации налогообложения, украинский бизнес в ближайшем будущем будет продолжать использовать в своей работе компании, зарегистрированные в низконалоговых либо оффшорных юрисдикциях. Использование оффшоров — ключ к разгадке феномена «&» уже писал, что в начале нынешнего года Национальный банк Украины провел опрос деловых ожиданий отечественных предприятий (см. «&» №14 за текущий год). Одной из главных его неожиданностей стал факт, что при негативных макроэкономических прогнозах топ-менеджеры предприятий дают положительные оценки собственным перспективам. В частности, половина опрошенных предприятий ожидает ухудшения экономической ситуации, но при этом надеются на сохранение динамики роста объемов реализации своей продукции как на внутреннем, так и на внешних рынках. Украинские эксперты затруднились внятно объяснить этот факт. Ключ к разгадке указанного феномена подобрали немецкие эксперты, проанализировавшие аналогичные украинским различия в оценке бизнес-среды и собственных перспектив развития, зафиксированные при последнем опросе компаний в Германии. По их мнению, ситуация объясняется просто — аутсорсингом производства и денежных потоков. То есть предприятия выводят прибыль в юрисдикции с низкими ставками налогообложения, а производства переносят в страны с более благоприятной для предпринимательской деятельности средой (например, немецкие компании активно строят свои заводы в Венгрии и Чехии). Таким образом ВВП страны регистрации предприятия остается на прежнем уровне, а состояние самого предприятия улучшается. Подготовила Мария Карпенко
Николай Гарбузов, директор «Юридической фирмы ICF»:
— Украинское правительство в последние годы действительно декларирует принципы борьбы с оффшорами. Здесь можно вспомнить о положениях «Выводов и предложений к проекту закона о Государственном бюджете Украины на 2006 г.». Документ предписывает Кабмину с целью увеличения доходов бюджета рассмотреть возможность внесения изменений в Закон Украины «О внешнеэкономической деятельности». В частности, предлагается обязать предприятия, зарегистрированные в оффшорах, открывать представительства на территории Украины для осуществления внешнеэкономической деятельности, а также получать обязательное разрешение госорганов на подписание внешнеэкономического контракта. Подобные инициативы, конечно, могут получить новое развитие — и соответствующие изменения таки будут внесены в законодательство. Но вероятнее всего окажутся похороненными в кабинетах новой власти.