40 дней назад не стало Вацлава Гавела. Как общественный деятель и политик он всегда ставил в центр своей программы такое странное понятие, как «совесть».
Во времена социалистической Чехословакии Вацлав Гавел был писателем, драматургом и диссидентом. Впервые его арестовали в 1977 г. после подписания «Хартии 77» – манифеста, требовавшего соблюдения Хельсинкского акта. В последний раз задержали в январе 1989 г. за возложение венка к месту самосожжения студента из Праги в 1968-м. В тюрьме он провел в общей сложности пять лет.
В начале 1980-х Гавел писал: «Я выступаю за политику как практическую мораль, как служение истине, как по существу человеческую и измеримую человеческими мерками заботу о наших собратьях. Да, этот подход в нашем мире является крайне непрактичным и с трудом применим к повседневной жизни. Но я не вижу лучшей альтернативы».
Этих принципов он строго придерживался и после того, как стал главой государства: в 1989 г. на совместном заседании обеих палат парламента Чехословакии Вацлав Гавел был единогласно избран ее президентом. В 1992 г. его не переизбрали на второй срок, и он на некоторое время ушел из политики. Однако уже в 1993-м стал первым президентом независимой Чехии. Свою активную политическую деятельность он добровольно прекратил в 2003 г.
Гавел не только много сделал для крушения просоветского режима в своей стране, но стал одним из главных строителей нового чешского государства. Конечно, в парламентско-президентской республике президент ограничен в полномочиях, он скорее символ государства, так как за реформы отвечает правительство. Но Гавел смог добиться консенсуса элит, предложить некий средний путь, который в итоге позволил стране без сложностей осуществить экономические реформы, раздел со Словакией и стать полноправным членом ЕС (а безвизовый въезд во многие страны граждане Чехии получили задолго до вступления в Евросоюз). К нему как к политику никогда не было коррупционных претензий.
В одном из интервью Гавел сказал, что буквально физически не выносит конфликтов и конфронтации, но при этом долгие годы жил в конфронтации с режимом коммунистов. Тактика диссидентской «Хартии 77» заключалась в том, чтобы постоянно указывать коммунистическим властям на их ложь, несоблюдение законов своей страны и ими же подписанных международных обязательств в области прав человека.
Президенту гораздо сложнее не лгать, чем диссиденту. Гавел сам говорил, что, погружаясь в мир политики, человек «растворяет собственное «я». Но полного его «растворения» не произошло. Как президент он в подавляющем большинстве случаев делал и говорил то, что считал нужным. За это ему немало досталось и на родине, и за границей: его общение с далай-ламой мешало чешской торговле с Китаем; резкие высказывания о войне в Чечне и нарушениях прав человека в России раздражали Кремль; многим не понравилась и высказанная им во время войны в Косово убежденность в том, что во имя прекращения геноцида можно применить и военную силу. Но Гавел не оправдывался – он продолжал делать то, что считал правильным. В июле прошлого года он резко выступил против вручения премьер-министру России Владимиру Путину немецкой премии «Квадрига» – сам ранее удостоенный этой премии Гавел пригрозил отказаться от нее. В итоге жюри отменило решение о награждении Путина.
Если толковать политику как борьбу за власть, в которой применимы любые средства, то Гавел был не лучшим политиком. Он и сам это понимал, не скрывая своего двойственного отношения ко многим институтам традиционной парламентской демократии. Куда ближе ему были идущие снизу общественные инициативы, активное гражданское общество, в поддержку которого он всегда выступал: «Я убежден, что мы никогда не построим демократическое государство, основанное на господстве закона, если в то же время не построим гуманное, нравственное, интеллектуальное, духовное и культурное государство».
Американский философ Ричард Тарнас заметил, что Вацлав Гавел, будучи в США с визитом, вызвал у американцев зависть: «Они почувствовали, что ими должен управлять человек, подобный Гавелу. Цивилизованный мир ощутил (пока лишь интуитивно) надвигающуюся опасность безнравственности и прагматизма в делах тех, кто управляет ходом идей и вещей».
Гавел тяжело болел в последние годы и скончался во сне на 76-м году жизни. Когда было объявлено о смерти экс-президента, несколько тысяч человек по собственной воле вышли на центральную площадь Праги, чтобы поставить поминальные свечи к национальному символу – памятнику святому Вацлаву.