«&»: Андрей, вы как-то сказали, что являетесь если не единственным, то одним из немногих украинских писателей, который может жить на гонорары. Как вам это удается?
А. К.: Удается. Отчасти потому, что мои дела неплохо идут за рубежом. Частично потому, что я не только писатель, но еще и киносценарист. А кино всегда давало больше денег, чем писательство.В последнее время я пишу сценарии в основном для западных фильмов. Одно швейцарское издательство приобрело авторские права на все мои произведения, даже на те, которые только еще будут написаны. Я обязан отправлять в издательство рукописи каждого нового романа.
И еще мне отчасти везет. Я сам продавал свои книги и поэтому знаю, где и как они должны продаваться.
«&»: А как вы продаете свои книги?
А. К.: Я занял деньги на двух фирмах, довольно большую сумму – по $20 тысяч, и за эти деньги издал две свои книжки: 25 тысяч экземпляров философского романа «Бикфордов мир» и 50 тысяч – детской книжки «Сказка про пылесосика Гошу», а также 12 тысяч плакатов для детской комнаты как приложение к этой книжке. Причем я делал все сам, начиная от закупки бумаги и ее отгрузки с железнодорожного вокзала.
Тогда, в 92-93 годах, в книгопечатные структуры без блата нельзя было сунуться. Но мне удалось договориться с Киевской нотной фабрикой и напечатать там обе книги. Я контролировал весь печатный процесс и приходил в типографию каждый день, как на работу. Мне приходилось самому считать каждую пачку, самому завозить на склад, самому договариваться с центром почтовых перевозок, чтобы отправлять почтовыми вагонами в разные города Украины, где заключал договоры на оптовые закупки. И сам занимался рекламой книги – пустил по Киеву длинные «Икарусы» с надписью «Бикфордов мир» – бестселлер-94!» Такая шутка. И друзья-журналисты мне очень помогли. Отрывки романа печатались в «Аргументах и фактах» с купоном, по которому можно было заказать книгу.Так за год я издал и продал 75 тысяч книг. Но мне не хотелось бы пройти еще раз этот путь.
«&»: То есть вы смогли не только вернуть кредит, но и заработать?
А. К.: Я все вернул и заработал на свой первый нормальный компьютер. Но ко всему этому еще надо добавить пару предынфарктных состояний, когда мне приходилось заниматься и выбиванием денег. «Одесса-книга» и одесская «Союзпечать» заказали мне огромное количество книг, а потом 5-6 месяцев не хотели платить. Я сам ездил в Одессу, забрал книги у неплательщика, сдал в другие торговые точки. И таких моментов было довольно много.
«&»: Ситуация, когда писатель сам занимается подобными вещами, наверное, характерна только для нашей страны?
А. К.: Да. Когда я говорю на Западе об этом, никто не верит, что это возможно. И никто этого не понимает. Ведь в год своей издательской деятельности я ничего не писал, т. е. у меня на это не было ни времени, ни сил, ни энергии, ни мыслей. Хотя по инерции я еще издал книгу знакомого москвича по этой же схеме.
«&»: Если бы вас наняли литературным агентом, вы бы справились?
А. К.: Да. Но я остановился и вернулся к компьютеру. Потому что понял: писатель должен прежде всего писать.
Однако этот опыт мне пригодился. У меня остались проверенные надежные партнеры – киевская городская и областная «Союзпечать». Когда выходят новые книги, я стараюсь, чтобы они обязательно у них продавались.И что очень важно – я понял нашего покупателя. Массовый покупатель боится книжных раскладок, он их обходит. А тех, кто подходит сюда, обычно не интересует качественная литература. Поэтому я считаю, что выживающие с трудом книжные магазины, киоски «Союзпечати» – идеальные места для продажи моих книг. Потому что мои книги занимают пограничную позицию между коммерцией и некоммерцией. Хотя издатель всегда пытается их замаскировать под чисто коммерческие книги.
«&»: Судя по всему, вы пишете и все-таки думаете о том, чтобы книга хорошо продавалась. Как вам удается совмещать коммерцию и творчество?
А. К.: Честно говоря, не без труда. Я знаю, как написать книжку, которая продастся на уровне нелюбимого мною Шитова или Абдулаева. Но я не буду этого делать, потому что считаю, что заработал себе другую репутацию, другой рынок и другой круг читателя. Я все равно пишу только то, что пишу с удовольствием. Я изобрел для себя жанр философской фантасмагории и пытаюсь его объединить с элементами современности, детектива и триллера. И потихоньку облегчаю стилистику, чтобы это было доступно и легко читаемо, потому что у людей сейчас нет времени вчитываться в витиеватые тексты.
«&»: Вы часто издаетесь на Западе. Как там работает схема «писатель-издатель»?
А. К.: Не знаю, говорила ли вам Оксана Забужко о том, почему она стала сотрудничать с одним нашим издательством. Ей сказали: «Мы тебя обманем, но так, что тебе будет тоже хорошо». А на Западе так не говорят. Там работают с писателем, только если на нем можно хорошо заработать. И, естественно, несоизмеримы их доходы от книг с тем, что платят писателю. Но надо учитывать и их огромные расходы на рекламу, если они кого-то «двигают». Если видят, что книга – потенциальный бестселлер, то к затратам на издание еще добавляют крупную инвестицию на рекламу.
Так было с моей книгой «Смерть постороннего». Весь первый тираж был бесплатно разослан всем книготорговцам, критикам, журналистам, в подарок от издательства к Рождеству.
«&»: Издатель сам назначает вам определенную сумму за книгу?
А. К.: Есть разные варианты – разовая сумма, проценты от продажи. Можно согласиться просто на фиксированную сумму и получать ее каждый раз как пожизненную пенсию. Тогда человек не знает, сколько он зарабатывает вообще. Но если все идет хорошо, и книги переиздаются, то он и его семья могут быть спокойны.
«&»: Вы упомянули слово «бестселлер». У нас этот термин часто употребляют. Соответствует ли он действительному положению вещей на книжном рынке?
А. К.: У нас формулировку «бестселлер» используют просто в рекламных целях. А национального списка литературных бестселлеров нет – никто не отслеживает, сколько каких книг продано. Однако появилось второе значение этого слова – книжка, о которой много говорят, но не читают. Условно говоря, считается, что существует два автора украинских бестселлеров – Оксана Забужко («Полевые исследования украинского секса») и Юрий Андрухович («Перверзия»). Но тираж 3 тысячи – это не бестселлер.
Скажем, в Америке рубеж бестселлера обычно составляет 100 тысяч экземпляров. Все определяется рейтингом продаж. И термин «бестселлер» для книги в Европе – как воинское звание.Есть еще другое слово, которое до нас пока не дошло, – «лонгселлер». Это бестселлер, который очень долго продается. Лонгселлером можно назвать «Имя Розы» Умберто Эко – книгу, которая в списке бестселлеров держится уже многие-многие годы.
Так мы пока просто играем с термином «бестселлер».
«&»: И когда же, на ваш взгляд, эти игры закончатся?
А. К.: Я думаю, когда покупательная способность вернется к народу, возникнут частные книжные магазины, ассоциация книготорговцев, которые будут собирать данные о продажах, – вот тогда можно будет говорить об украинском бестселлере.
Пока в Украине даже нет смысла в такой профессии, как литературный агент. Потому что издательства работают в основном под заказ, т. е. печатают оплаченные заранее книжки (за счет автора или спонсоров). Поэтому не зависят от продаж книги.Плюс ко всему мы 4 года назад потеряли российский рынок – как только там ввели льготы на издательскую деятельность, наши книжки стали в полтора раза дороже российских по себестоимости. Их стало невыгодно издавать.
«&»: И последний вопрос, Андрей. Согласились бы вы лично написать заказную книгу о каком-либо деятеле? За деньги, конечно.
А. К.: Нет. У меня не получится. Мне одно крупное мировое издательство «Пенбукс» заказывало книгу – не о человеке, а просто приключенческий роман для подростков. Я три месяца промучился. Надо было все согласовывать с заказчиком, вплоть до динамики развития сюжета, характеристики персонажей. У меня не выдержали нервы. Я считаю потому, что меня учили писать плохо, все мои идеи обрезались. И я им этого не позволил. Это был мой первый и последний опыт в подобном роде деятельности.
Второй участник нашего разговора – Оксана Забужко, о которой в своем рассказе вспоминал Андрей Курков.
«&»: Оксана, вас часто называют писателем, сумевшем сделать мощную «раскрутку» своей книги – «Полевых исследований украинского секса». Это правда?
О. З.: Меня до сих пор «подозревают» в очень крутой «раскрутке» своей книги. Но было две пресс-конференции и много интервью. В результате о книге стали говорить, даже ее не читая. Я объясняю это голодом на литературную сенсацию, литературную новинку. Для меня это было в чем-то оптимистическим знаком, который заключался в том, что мы живем в стране, где можно сделать громкую рекламу, не имея ни копейки, исключительно на голом энтузиазме людей, занимающихся этим, потому что им это интересно.
В конце концов книгу или автора, которые не создают вокруг себя «силового поля» энтузиазма, просто невозможно «раскрутить». Но если на Западе этот энтузиазм принес бы дивиденды, то здесь – не приносило людям ничего, кроме глубокого морального удовлетворения.А весь успех «Полевых исследований…», возникший буквально из ничего, говорит еще и о следующем: вопреки тому, что у нас в стране нет ни дистрибьюторской сети книготорговли, ни защиты от пиратства, книги продолжают издаваться, печататься и даже писаться, что особенно смешно.
«&»: А был ли у вашей шумно «раскрученной» книги коммерческий успех?
О. З.: Когда меня спрашивают на Западе, кто такой коммерчески успешный украинский автор, я отвечаю: «Тот, на котором кто-то может заработать». Это не я коммерчески успешна, это на мне кто-то заработал. Я вам расскажу, как продавалась моя книга.
Первое, с чем я столкнулась: издательство, взявшееся издавать первый тираж, решило сыграть в классную коммерческую игру – «крутая» книжка, значит, все будет чудесно. Но тут выяснилось, что у них нет дистрибьюторской сети вообще в Украине. То есть, издать-то можно, но что потом делать с книгой – неизвестно. Расходился тираж только там, куда его смогли привезти, в основном, по Киеву, немного в Чернигове, Львове. Не прошло и трех лет, как книжка смогла появиться в таких регионах, как Днепропетровск и Одесса.Но тут возник еще и пиратский вариант. На один официальный экземпляр, который дистрибьютор привозил из Киева, было три, появлявшиеся неизвестно откуда. Распространитель приходит в магазин и говорит: вот есть такая книжка. А ему отвечают: она у нас уже стоит в витрине. Откуда? Каким образом в пиратскую типографию попали пленки? Но это то, что обнаружилось. А сколько пиратских изданий моей книги появлялось в других городах, я даже не знаю. Причем реакция моих коллег и журналистов, когда я жаловалась на пиратов, была следующая: Поздравляем! Это показатель популярности.
«&»: Популярность за бесплатно…
О. З.: За бесплатно. А я хотела бы того же, но только за деньги.
«&»: И это при том, что вашу книгу постоянно называют украинским бестселлером…
О. З.: А что такое украинский бестселлер? Понятно, что моя книга названа бестселлером не по западным понятиям. В каждой стране свои ориентиры (соответственно условиям рынка, количеству населения) для решения, является издание бестселлером или нет.
А если говорить на примере моей книги, то можно сказать абсолютно однозначно, это – украинская коммерчески успешная (условно) книжка современного живого автора. Я действительно исключение, предмет зависти со стороны своих коллег. А такая ситуация должна быть нормальной, обыденной – книжек, о которых говорят, которые обсуждают, читают, которые выдерживают два тиража и более, должно появляться ежегодно, как минимум, десяток.
«&»: Что у нас, на ваш взгляд, вообще происходит на украинском книжном рынке, если отнестись к книге как к товару?
О. З.: У нас в сфере литературы до сих пор не произошла, условно говоря, приватизация. То есть переход от системы государственной поддержки литературы к системе самоокупающейся литературы, свободнорыночной, которая сама себя содержит, – бестселлеров, дамских романов, детективов и т. п. А уже дальше, когда этот черный хлеб массовой литературы существует, на нем может появляться масло с икрой в виде элитарной литературы, которую серьезные издатели просто для собственного удовольствия любят издавать больше, чем какие-то там триллеры с черными масками и голыми тетями на дешевых обложках. И это – дело профессионального престижа издателя: зарабатывать столько, чтобы иметь возможность за счет массовой литературы издавать романы будущих или уже признанных нобелевских лауреатов. Это – нормальная модель, существующая во всем мире. Но у нас она не работает. Ее становление испорчено родным государством, которое на протяжении всех этих 90-х годов поддерживало патологически высокий уровень украинского книжного налога – 28%. С 1995-го года, когда Россия приняла свой знаменитый федеральный закон о снятии налогообложения со всей печатной продукции науки, образования и культуры, этот налог стал фатальным для украинской книги. И что получилось? Там – 0%, у нас – 28%. Понятно, что заработал закон соединяющихся сосудов – при прозрачной границе, отсутствии языкового барьера мы стали российской колонией на книжном рынке. У нас завалено все российскими книгами так же, как польской ветчиной…
«&»: Если коммерческий успех ваших книг иллюзорен, то на что же вы живете? И может ли профессиональный писатель вообще выживать за счет собственного творчества?
О. З.: Я сегодня процентов на 85 живу за счет своих текстов. Это могут быть самые разные тексты, и опубликованы они могут быть не только в Украине. Во всем мире писатель живет не только за счет внутреннего рынка. На Западе это называется «писатель на вольных хлебах». Хотя, понятно, что у меня не совсем вольные хлеба: я в Институте философии появляюсь несколько раз в месяц. Платят там смешные деньги. Но для меня важно то, что у меня там есть обязательство раз в 3-4 года написать серьезную книгу на тему, до которой у меня бы просто так руки не дошли. Так появилась книга о Шевченко. Выходят эти издания как грантовые, потому что институт не имеет возможности их финансировать. Но худо-бедно этот процесс все-таки происходит.
Вообще, это очень щепетильный вопрос – на что писатель выживает. Я никогда не берусь за заказную работу только ради денег. Мне удалось осознать всю несоразмерность времени, потраченного на гонку за деньгами, на протяжении которого ничего вокруг не видишь, даже тех денег, за которыми гонишься. Я поняла, что одно другого не стоит, т. к. всех денег все равно не заработаешь, и пишу я только о том, что мне действительно интересно.
«&»: Оксана, из всего рассказанного вами получается, что нашему писателю надо уметь не только хорошо писать, но и быть самому себе литературным агентом, заниматься паблик рилейшнз, чтобы продать собственную книгу?
О. З.: Да, автор должен одновременно осваивать несколько профессий. Потому что такой профессии, как литературный агент, в Украине просто нет. И в ближайшее время и не будет. А если не изменится наше законодательство, то ее вообще не будет.
Мне очень необходим, и уже не первый год, международный литературный агент, т. к. все мои контакты с западными издательствами совершаются на личных взаимоотношениях или на уровне: кто-то что-то прочитал, услышал. А когда на тебя постоянно работает литагент, то за один год можно сделать то, что у меня лично заберет 5 лет. Правда, литературные агенты и деньги немалые берут – 20% авторского гонорара. Но они стоят этих денег, т. к. в ответе за мое время. Работа автора – сидеть и писать, а работа агента – продавать написанное автором.
| СПРАВКА «&» Андрей Курков – украинский русскоязычный прозаик, автор 11 книг. Член английского ПЭН-клуба и Европейской киноакадемии. Роман «Любимая песня космополита» принес ему победу в международном литературном конкурсе Фонда Генриха Белля (Германия). За философский роман «Бикфордов мир» получил российскую Букеровскую премию (1994). Сценарий кинофильма «Приятель покойника» был выдвинут в номинацию «Лучший европейский сценарий» европейской премии киноискусства «Феликс» (1998). Родился в 1961 году в Ленинграде, еще в детстве переехал в Киев. Окончил Киевский институт иностранных языков. Женат, имеет двоих детей. Написал 4 детских книги. |
| СПРАВКА «&» Оксана Забужко – украинский украиноязычный поэт, прозаик, философ, вице-президент украинского ПЭН-центра. Автор нескольких книг стихов «Майский иней» (1985), «Дирижер последней свечи» (1990), книги стихов на английском языке «Королевство Поваленных Статуй», изданной в 1996 г. в Канаде, научных монографий (последняя – «Шевченкiв мiф України», 1997), романов «Инопланетянка», «Полевые исследования украинского секса» (1996). Стипендиат Фонда Фулбрайта (1994), лауреат литературных премий Фонда им. Гелен Лапика (США, 1996) и Фонда Всемирного Обязательства (США, 1997). Родилась в г. Луцке, живет в Киеве. Окончила Киевский государственный университет им. Т. Шевченко, кандидат философских наук. Работает старшим научным сотрудником в Институте философии НАНУ. |