Как вид искусства кино дает большие возможности. Но свободно ими воспользоваться могут лишь единицы.
В этом году фильм киевского режиссера Александра Шапиро «ХэппиПипл» был единственной русскоязычной картиной на Берлинском кинофестивале (не считая российского фильма для детей «Ловитор»).
Несмотря на то что проект не получил официальной награды, он стал самым посещаемым в номинации «Форум молодого кино».
Попадание фильма на фестиваль такого уровня уже само по себе является успехом. Но его трудно отнести к триумфу украинской кинематографии. Все, чего добился в кино режиссер Александр Шапиро, — результат его личных творческих усилий.
Аттракцион для Европы
«ХэппиПипл» — психологическая драма о том, как люди разрешают для себя вопрос о смысле жизни. Кризис развлечений, переживаемый главными героями фильма, — частная формулировка этого вопроса, требующая от них нетривиального ответа. На фоне политизированного европейского кино картина, разрабатывающая такую тематику, выглядит, по мнению режиссера, эксцентрично и этим привлекает европейского зрителя.
Александр Шапиро: Фильм «ХэппиПипл» космополитичен, вполне универсален и понятен европейцам. Проблемы, которые он рассматривает, носят конкретный характер. Это кино в высшей степени познавательно, потому что показывает, как далеко может зайти человек в своих поступках, пытаясь выйти из тупиковой ситуации. При этом с точки зрения сомнительного здравомыслия его действия будут казаться не совсем оправданными.
«&»: Бондарчук говорит, что кризис развлечений уже лет десять знаком московскому бомонду.
А. Ш.: Я не думаю, что эту проблему человек вообще когда-нибудь перерастет. Так или иначе, когда заканчивается любая эпоха, люди зачастую перестают понимать, каким образом нужно поступать со свободным временем. Поскольку в постиндустриальном обществе свободное времяпрепровождение стандартизировано, любой предмет удовольствия неизбежно достигает уровня своего истощения. Полагаю, это вечная тема.
Предложение, от которого было трудно отказаться
«&»: Приглашение на съемочную площадку Федора Бондарчука было пиар-ходом или диктовалось художественной необходимостью?
А. Ш.: Одно другого не отменяет на самом деле. Все зависит от того, насколько правильно ты расставляешь акценты. Что такое пиар-ход? Это художественный актив. Бондарчук — не просто звезда телевидения, кино или пиар-пространства. Это еще и хороший качественный актер, формальный рейтинговый рост которого напрямую вытекает из его способностей. А способностями оперирую я как режиссер.
«&»: Насколько вам легко приглашать в свое кино актеров такого статуса, каким обладает сейчас Бондарчук?
А. Ш.: В таких случаях величина гонорара не всегда определяющий фактор. Принимая решения, в основном они ориентируются на личное знакомство либо на исключительность материала, который предлагается. В моей ситуации это была некая совокупность условий: хорошие рекомендации, хорошая пресса (российская), участие предыдущей картины в Берлинском фестивале. Наконец, Бондарчуку понравился сценарий. В результате оказалось несложно договориться. Естественно, его участие стоило каких-то денег — это не было по знакомству. Я познакомился с ним на съемочной площадке.
Пот, кровь и слезы
Начало полнометражной карьеры Александра Шапиро было предельно скандальным. Его первый большой фильм «Цикута» (2002 г.) состоял из реально-игровых эпизодов жизни маргинальных слоев населения. На коробке с DVD-версией фильма есть надпись: «Наркоманы и наркотики, показанные в фильме, — настоящие». Интерес к фильму подогревался также упорными слухами о том, что деньги на его съемки были заняты у криминальных структур.
Министерство культуры Украины не пустило картину в широкий прокат «по этическим соображениям». «Цикуту» не приняли и на Международный кинофестиваль «Молодость» (Киев), но 53-й Берлинале зачислил Шапиро в «Молодые таланты». С тех пор каждый его фильм попадает в категорию А.
«&»: Можно ли прогнозировать в ближайшее время тенденцию развития украинского арт-хауза, которая приведет к увеличению количества имен наших режиссеров, известных за рубежом?
А. Ш.: Не думаю. Но не потому, что считаю себя каким-то исключительным персонажем. А потому, что механизмы отношения автора и индустрии у нас сильно «завалены» в неправильную сторону. Если ты не сделал через пот, кровь и слезы два каких-то невозможных проекта, которые дали тебе возможность разговаривать на равных с инвестирующей стороной, продюсеры никогда в жизни не пойдут на риск. Для этого надо совершить некое чудо, а чудеса здесь случаются крайне редко.
Свобода — это бюджет
«&»: Чувствуете ли вы себя исключением из того, что происходит в украинском кино?
А. Ш.: В какой-то мере да. Хотя я себя так не позиционировал. Мое исключение — результат того, что я взял определенный вектор личного развития и стал его придерживаться. Фестивальные и прочие дивиденды — плоды моей последовательности в рамках тех художественных и экономических задач, которые я перед собой ставлю. Это просто означает, что все остальные идут по пути, ведущему к другим результатам.
«&»: Как отражают вашу творческую эволюцию три фильма, которые вами сняты?
А. Ш.: «ХэппиПипл» — кино, которое оперирует несколько иными выразительными формами, нежели две предыдущие работы. Он существенно от них отличается, прежде всего новыми условиями. Я имею в виду бюджет и мой состоявшийся статус.
«&»: Рыночные факторы повлияли на ваше творчество?
А. Ш.: Все это влияет на степени свободы, которые можешь себе позволить в рамках предлагаемой темы.
«&»: Сейчас это новая ступень творческой свободы?
А. Ш.: Да. Если два предыдущих проекта утверждали меня как человека, который занял какую-то нишу в так называемом арт-хаузном кино, то, понятное дело, третья картина уже априори обозначила территорию доверия. То есть, грубо говоря, не существовало никаких цензурных прецедентов с продюсирующей стороны. Поскольку было понимание, что арт-хауз — тот сегмент творчества, где режиссер, а не продюсер определяет ценность продукта.
Тенденция «Шапиро»
С некоторых пор Берлинский кинофестиваль для Александра Шапиро — место проведения досуга и бизнес-переговоров по вопросам кинопроизводства. «Если не рассматривать призы как дополнительную возможность пиара, в этом и состоит основная ценность попадания на фестиваль», — говорит он. Во время последнего пребывания в Берлине Шапиро был достаточно убедителен, чтобы заинтересовать голландских и немецких киноинвесторов своим новым проектом «Спиноза».
А. Ш.: Очевидно, они видят во мне какой-то определенный рост или устоявшуюся тенденцию. Допустим, эта тенденция в данной ситуации называется «Шапиро». Целесообразность инвестиций определяется исключительно степенью риска. В моей ситуации он минимален, поскольку я уже обладаю багажом, дающим определенные коммерческие гарантии.
Моя же личная заинтересованность в проекте определяется исключительно интенсивностью главной темы. Я собираюсь снимать кино «Спиноза», потому что чувствую больше сил, мои притязания становятся более глобальными.
«Спиноза» и Спиноза
«&»: У вас есть чувство соответствия бюджета и творческих возможностей?
А. Ш.: Да, это взаимный процесс. Нужный бюджет приходит, когда ты вырос для репрезентации какой-то новой темы.
«&»: Вы впервые работаете с зарубежными инвесторами?
А. Ш.: До сих пор у меня не было опыта. Я знаю, он будет сложным из-за согласовательных отношений. Участие в процессе двух-трех сторон приводит к возникновению большего количества двусмысленностей на пути реализации продукта. Хотя и существуют механизмы, которые сглаживают эти столкновения.
«&»: Можно сказать, что это кино будет более европейским?
А. Ш.: Оно будет европейским. Его тема европейская, можно сказать консолидирующая. Поскольку Спиноза — тот человек, который, по определению Гройса, совершил интеллектуальный синтез. То есть, грубо говоря, он объединил всех, исключив какую-то национальную либо территориальную принадлежность. Не могу сказать, что это будет его биография, но картина четко ориентирована на Спинозу как на философа и персонажа истории.
Требуется мессия
«&»: Что вы можете сказать о мировом арт-хаузном кино?
А. Ш.: То, что я вижу, — демонстрация скорее грустных, чем оптимистических тенденций. На мой взгляд, из современного кино все больше исключается присутствие автора. Кино выхолащивается, теряет внутренне драматургическое напряжение. То есть Фасбиндеров сейчас нет.
Подобно любым финансово выгодным территориям, арт-хауз разрабатывается как часть мэйнстрима. Там меньше денег, но в любом случае на рычаги давят люди, стоящие за большими студийными проектами. Возможно, это действие каких-то глобалистских процессов, превосходящих киноиндустрию. Процессов изменения сознания.
«&»: Какой-то выход возможен?
А. Ш.: Приход мессии, наверное.
Культовая фигура украинского арт-хауза Александр Шапиро родился 1 января 1969 года в городе Владивостоке. Учеба в мореходном училище рыбной промышленности дала ему специальность «оператор холодильных установок», которой он пренебрег в пользу режиссерской работы. В 1990-х Шапиро снимает музыкальные клипы и несколько короткометражных фильмов: «100 = 188», «Чемодан», «Декарт». Кинематографический стиль режиссера отличается жесткостью и шокирующей символикой. Оригинальное мышление и жизнетворчество сделали Шапиро важным персонажем в богемной жизни Киева, а три полнометражных фильма «Цикута» (2002), «Путеводитель» (2004) и «ХэппиПипл» (2006) — завсегдатаем Берлинского фестиваля.