Если понадобится каким-то образом проиллюстрировать расхожее выражение о том, что рок – это не только музыка, но также «средство общения» и «образ жизни», то лучше личности Артемия Троицкого не найти. В 1980-х, не удовлетворившись ролью меломана и тусовщика, он стал одним из ключевых устроителей судьбы отечественной рок-музыки. Ныне, когда золотая эпоха музыкального протеста давно позади, его рок-н-рольное свободолюбие находит своё воплощение в общественных формах деятельности. Впрочем, и жажда новых музыкальных впечатлений Троицкого совсем не оставила. Среди людей, причастных к музыкальной журналистике на территории бывшего СССР он, по всей видимости, является самым осведомлённым человеком. В декабре прошлого года Артемий Кивович стал участником «Jazz&Lounge Фестиваля», проходившем в столичном ресторане «Майами блюз» и любезно согласился ответить на несколько вопросов.
С вашим именем традиционно употребляется словосочетание «музыкальный критик». Вы сами как себя определяете по отношению к музыке?
Артемий Троицкий: Сам бы я себя определил, как музыкального открывателя и просветителя. Вот это мне нравится больше всего. Я люблю находить талантливых людей, находить интересную музыку: российскую, околороссийскую, какую-нибудь совсем отдалённую, и рассказывать об этой музыке удивлённым слушателям.
Критический аспект этой деятельности вас в какой степени интересует?
Критический аспект меня не то, чтобы специально интересует. Я вовсе не люблю ругать. Мне гораздо больше нравится, на самом деле хвалить и говорить: «Вау, послушайте! Какой кайф!». Но дело в том, что критическая оценка – это какая-то часть общей аналитической оценки, а мозги у меня, вот это совершенно точно, очень аналитического плана. Благодаря этому, естественно, возникают и критические соображения тоже. А люди очень любят, если кто-то кого-то ругает. Поэтому чаще всего публика обращает внимание на какие-то мои критические выступления. Тем более, что большинство журналистов вообще опасается это делать. Сплошь и рядом получается такая история, что если надо кого-то ругнуть, то кроме меня даже и вспомнить некого.
Я так понимаю, по этой причине вас и про Стаса Михайлова спрашивают и про «Евровидение»?
Это крайне незавидная судьба музыкального критика. То есть, если раньше были времена, когда я критиковал прекрасный ансамбль «ABBA», то теперь объекты критики измельчали максимально. Но я с этим ничего поделать не могу. Более того, из чисто утилитарно-антроплогических интересов мне, действительно, приходится слушать даже Стаса Михайлова. Правда Стаса Михайлова я послушал один раз в жизни. Специально отсмотрел его концерт какой-то пафосный, проходивший чуть ли не в Кремлёвском дворце, от начала до конца. И я понял, что хуже Стаса Михайлова нет ни-че-го. То есть, абсолютное музыкальное зло или абсолютное музыкальное ничто – это Стас Михайлов.
А на каком-то более высоком музыкально-аналитическом уровне у вас существуют идеологические противники, с которыми можно достойно полемизировать?
Если говорить о музыкальной поляне, то тут я что-то никаких идеологических противников не вижу. Во всяком случае, я не помню, чтобы кто-то со мной вступал в какую-то серьёзную аргументированную полемику. Естественно, существуют люди, которые очень любят Стаса Михайлова, а также многих других артистов, к которым я отношусь более чем скептически, но предметом полемики это не становится. То есть, они просто говорят: «Троицкий – старый брюзга и критикан, и вообще ничего не понимает, ничего не любит, а Стас Михайлов мне даёт множественный оргазм, да ещё и каждый день». Но это не та дискуссия, в которой имеет смысл участвовать. А так вот, чтобы как-то по-умному – нет. У нас же вообще, попса максимально циничная, примерно такая же, как наша власть. То есть, они даже не стесняются того, что они ужасные. В принципе они говорят: «Да, мы ужасные, мы давно разучились петь, да, у нас бездарные песни. Но денег мы при этом зарабатываем огромное количество. И народ нас любит и пошли-ка вы нафиг». Вот, собственно, и весь дискурс.
Но вот, например, о новых альбомах Земфиры есть с кем поспорить-поговорить? Потому что, насколько я понимаю, вы с одобрением смотрите на развитие её творчества.
Нет, есть у нас, конечно, артисты, которые дают повод для того, чтобы их творчество серьёзно обсуждать и Земфира – один из этих артистов. Но тут ситуация довольно сложная, именно конкретно с Земфирой. Дело в том, что мы с ней одно время общались и я ей даже в чём-то помогал. Результатом стали, как мне представляется, абсолютно хамские демарши с её стороны, после чего я просто дал ей обещание, что больше вообще не буду о ней ничего говорить: ни хорошо, ни плохо. Кстати, её последнего альбома я даже и не послушал. Слышал пару каких-то песен, которые не произвели на меня впечатления, а больше ничего сказать не могу.
В вашей книге, вышедшей довольно давно и переизданной позднее – «Back in the USSR» она называется – вы писали о том, что русские рокеры так и не создали самостоятельной музыкальной концепции. Сейчас что-то изменилось в этом смысле?
Нет. Ничего, к сожалению, с тех пор не изменилось. Более того, раз мы находимся в городе Киеве, я могу сказать, что украинские рок-музыканты, по моему мнению, внесли более серьёзную лепту в то, что относится к музыкальной составляющей рока. Например, такие группы, как в первую очередь «Коллежский асессор» (ныне несуществующий киевский коллектив, игравший психоделическую инструментальную музыку на протяжении 1980…90-х – Прим.Ред.) и «Вопли Видоплясова» действительно сделали открытия в рок-музыке и придумали нечто уникальное, такое, чего до них не было. К сожалению, сказать так о каких-то российских группах, я не могу.
Рок-музыка рождается из протеста против религии, буржуазной морали и других видов давления на личность. То, что сейчас рок – не самое актуальное направление музыки связано с тем, что какое-то общемировое давление уменьшилось?
Нет. Я считаю, что мировое давление не то что не уменьшилось, а даже увеличилось. Правда оно стало как бы менее явным и более противным. В принципе, я даже считаю, что мир сейчас находится в гораздо менее благополучном состоянии, чем это было не только в 1950…60-е, но даже и в 1980…90-е годы. По поводу состояния рок-музыки, я думаю, может быть несколько объяснений этому, прямо скажем, не очень радующему, но несомненному для меня факту. И главное из них состоит в том, что музыка в общем и целом утратила те позиции, которые она занимала в предыдущие десятилетия. Я считаю, что музыке и так невероятно повезло. На протяжении лет тридцати-сорока, начиная с середины 1950-х вот эта вот молодёжная музыка, будь то рок-н-ролл, панк, рэп, гранж и так далее, была фактически стержнем вообще всей альтернативной мировой культуры. Но этот золотой период закончился и на передний план вышли уже какие-то другие явления. Некоторые из них мне вообще представляются довольно загадочными. Скажем, компьютерные игры. При том, что я вообще не играю в компьютерные игры, потому что считаю это самым чудовищным способом убийства времени, но я не могу не признать того, что культура, если это можно назвать культурой, компьютерных игр сейчас не менее значима, чем музыка. Это же касается всевозможных нововведений в IT-шной и интернетовской сфере. Очень много стало вещей, в которых музыка играет ну, фактически уже вспомогательную роль. И поскольку в общем и целом акции музыки просели, то, естественно и роль рок-музыки уже далеко не та, какой она была раньше. Хотя поводов для вдохновения более, чем достаточно. И в России, и в Украине и во всём мире.
То есть, возможно, это вдохновение сейчас реализуется через какие-то другие сферы?
Да. Ну, условно говоря, если взять какую-то примоднённую хипстерскую сцену в Москве. Да, музыка – это одна из её составляющих частей (естественно – клубная музыка, никак не попса, которая идёт по телевизору и по радио). Вместе с тем, не менее важные направления в этой среде – мода, дизайн, какие-то мультимедийные штуки или вообще неожиданные вещи, вроде стрит-фуда. Огромное количество таких симпатичных молодых людей и девушек занимаются тем, что открывают какие-то забегаловки, какие-то домашние кухни, какие-то интересные экзотические бары, столовки и так далее. Другая часть, опять же, очень милых молодых людей и девушек посещает их и заполняет свои фейсбуки отзывами о каких-то там особо креативных пампушках или инновационных галушках. Хотя это не настолько массовое увлечение, для определённой среды креативной молодёжи, «что поесть», по-моему, даже более важно чем «что послушать». Вкус начинает обгонять слух.
И всё-таки ещё вопрос по музыке. Вы определяете свою деятельность, как просветительскую. Заполняете пробелы, существующие в общественном музыкальном сознании. Можете назвать какие-то наиболее актуальные из этих пробелов? Есть у вас какой-то общий совет о том, что послушать?
Знаете что, общий совет у меня очень простой и конкретный. У меня давно выходит еженедельная часовая радиопередача (последний год на радиостанции «Rock FM»). Передача называется «Стерео-Вуду». Её легко скачать и послушать в интернете. Там огромное количество хорошей музыки, которая мне нравится, которую я считаю интересной и рекомендую слушать.
Я считаю, что музыка не стала хуже по сравнению с тем, какой она была. По-прежнему есть масса талантливых ребят. А проблем две. То, о чём я сказал – общее падение уровня интереса к музыке. Такого, скажем, серьёзного интереса. То есть, слушать её на улице, в метро и так далее – это тоже здорово и в этом смысле музыку слушают даже больше, чем раньше. Но это очень поверхностное слушание. Я помню, как слушали раньше. Приходили домой. Вертушка. Виниловый диск. Его поставил. Свет ещё потушил, девушку обнял и слушаешь и кайфуешь. Музыка – это было откровение. А сейчас идёшь себе, шлёпаешь по лужам, что-то у тебя в ушах жужжит и нормально.
Это, конечно, не тот уровень проникновения. Это первая проблема. А вторая проблема… Была в истории человеческой цивилизации такая Эра Великих географических открытий. То же самое было в музыке в этот замечательный плодотворный период с 1950-х по середину 1990-х. Всё время возникали новые стили, интереснейшие сочетания существующих стилей, новые интереснейшие музыкальные технологии и всё это невероятно расширило пространство музыки за несколько десятилетий. Сейчас, похоже, уже более или менее всё изъезжено, исхожено и таких вот ярких больших открытий, конечно, больше нет. Такова объективная реальность, но к счастью, это никак не сказывается на наличии талантов в музыке.
Как вы думаете, почему человек начинает вдруг слушать условно говоря «хорошую музыку»? А есть люди, которые всю жизнь слушают «плохую»? Почему человек начинает стремиться искать какие-то оригинальные вещи?
Я думаю, что с одной стороны есть некоторая предрасположенность. С другой, играет какую-то роль случай. Что-то вдруг услышали, и вдруг вас как бы повело. Или познакомились с кем-то или сходили на какой-то концерт и испытали там вдруг какие-то неведомые ощущения. Вот таким образом, наверное, люди и становятся меломанами. Не знаю даже, что можно к этому добавить…
У меня недавно возникла такая гипотеза на этот счёт. Временами, когда ты слушаешь новую необычную музыкальную вещь, она может затронуть внутри тебя какие-то эмоциональные области, которые до сих пор были мало задействованы. Если попса стимулирует заезженные эмоции, то более тонкая музыка «массажирует» труднодоступные места, более редкие чувства.
Очень может быть. Но музыка – это вообще самое абстрактное из всех искусств. Самое неконкретное, самое эфемерное. Поэтому, в общем и целом, музыка в большей степени, чем что бы то ни было ещё постигается интуитивно. И я думаю, что во многом, музыка – это ещё дитя праздности. Потому что для того, чтобы более или менее глубоко постигать музыку, требуется время, которого, к сожалению, у большинства современных людей просто нет. И очень многие люди слушают эту попсу, Стаса Михайлова и весь вот этот вот звуковой фаст-фуд просто потому, что у них нет времени для того, чтобы произвести какое-то более глубокое бурение. Я этим людям очень сочувствую. То есть, очень может быть, что они слушают, не потому что им это на самом деле близко и затрагивает какие-то их тонкие струны, а просто потому что им лень или недосуг копнуть поглубже. Таким людям я бы, конечно, посоветовал всё-таки попробовать выкроить часок-другой, поковыряться интернете или сходить в клуб, или посетить пластиночный магазин, если таковые в Киеве ещё остались, и таким образом всё-таки апгрейдить свои отношения с музыкой.
|
Артемий Троицкий – известный российский музыкальный журналист и общественный деятель. С середины 1970-х – лучший знаток и популяризатор советского рока, написавший о нём книгу «Back in the USSR», которая вышла на Западе в 1987 году, а через четыре года была издана в Советском Союзе. Родился в 1955 году в семье советского политолога и историка Кивы Львовича Майданика. Детство провёл в Праге. В 1968 вместе с семьёй приехал в Москву. В начале 1970-х, будучи студентом Московского экономико-статистического института, занимался организацией первых советских дискотек. Карьера музыкального критика началась для него в 1975 году со статьи о «Deep Purple», написанной по заказу журнала «Ровесник». Впрочем, деятельность молодого Троицкого этим не ограничивалась. Увлечённый становлением рок-музыки в СССР, он организовывает музыкальные фестивали (включая ныне легендарный «Тбилиси-80») и даже пробует себя в качестве гитариста в группе «Звуки Му». После падения советской системы сфера активности Троицкого значительно расширяется. В 1994-м году он создаёт на канале «НТВ» авторскую передачу «Кафе «Обломов». В 1995 году становится первым главным редактором русской версии журнала Playboy («Я хотел сделать интеллектуально-эротический журнал. Что-то вроде «Нового мира» – ну или «Юности», – но с голыми девушками».). В 2000-х снимается в эпизодических ролях в фильмах «Даун Хаус», «Дневной дозор», «Глянец» и др. В 2008 стал соучредителем независимой российской премии в области искусства «Степной волк». Ныне главный медийный проект Артемия Троицкого – еженедельная передача «Стерео-Вуду» (ранее носила название «FM Достоевский»), выходящая на «Rock FM», в которой он знакомит слушателей с талантливыми и самобытными исполнителями, творчество которых обычно ускользает от форматов традиционных коммерческих радиостанций. |