Последствия мирового финансового кризиса были таковы: многие страны Восточной Азии и Южной Америки, находившиеся на высокой ступени экономического развития, вдруг откатились назад. В Европе показатели были достаточно неоднородными: экономики некоторых стран оказались на грани рецессии, в то время как в других странах продолжался быстрый экономический рост. На сегодня лишь Соединенные Штаты демонстрируют стабильность. Почему же наиболее конкурентоспособные экономики попали в столь неприятную ситуацию и что позволило им решить все возникшие проблемы с минимальными потерями и в короткий срок? Ответ на этот вопрос требует изучения закономерностей экономического развития. Однако прежде, чем перейти к ним, необходимо разобраться – а какие же страны следует считать государствами с наиболее конкурентоспособной экономикой?
Рейтинг конкурентоспособности
Индекс конкурентоспособности за 1999 год вычислялся на основе общих принципов, введенных нами еще в 1996 г. Главная цель прежняя – разработка индекса, который коррелирует с экономическим ростом за пятилетний период. Согласно этому индексу конкурентоспособными являются страны, в которых существуют главные экономические условия (с учетом стартовых) для достижения быстрого и продолжительного экономического роста.
Наиболее конкурентной в 1999 году оставалась экономика Сингапура. Гонконг спустился на третье место, а США поднялись на второе.
Самый низкий рейтинг в списке имеют четыре страны, которые собственно всегда имели такие позиции: Зимбабве, Колумбия, Украина и Россия. У каждой страны есть на то свои причины, однако все они характеризуются низким уровнем главенства права, прав собственности и развития инфраструктуры. В Зимбабве существуют постоянные проблемы с правительством и надежностью его позиций. Проблемы Колумбии связаны в основном с нарушениями закона и организованной преступностью. В России и Украине существуют все указанные проблемы: низкий уровень доверия к правительству, организованная преступность, отсутствие уверенности в способности властей гарантировать надлежащий уровень безопасности населения.
Рейтинг конкурентоспособности за 1999 год является уже вторым с начала финансового кризиса на молодых рынках и замедления экономического роста (которое началось в июле 1997 года) в Азии (рейтинг за 1997 год был подготовлен в мае 1997 года за два месяца до начала кризиса). До начала кризиса Сингапур занимал в рейтинге первое место, Гонконг – второе, Тайвань – восьмое, Малайзия – девятое, Индонезия – пятнадцатое, Таиланд – восемнадцатое, а Корея – двадцать первое. С тех пор рейтинг Индонезии уменьшился на 22 пункта, Таиланда – на 12, Малайзии – на 7, Кореи – на 1. Сингапуру и Гонконгу удерживать высокие рейтинговые позиции позволило отсутствие негативных изменений в главных экономических предпосылках, что обеспечивает рост в отдаленной перспективе.Является ли кризис экономического роста в Азии временным или, возможно, это процесс постоянного развала или что-то еще более сложное? Учитывая то, что рейтинг представлен как индикатор потенциальных возможностей продолжительного экономического роста, дальнейшее развитие ситуации в этих странах как раз и станет серьезным испытанием эффективности используемого подхода. Но в то же время стоит отметить, что индекс конкурентоспособности не предназначен для предусмотрения таких кратковременных событий, как финансовая паника, сотрясения валютного курса или изменение экспортных цен, которые могут вызвать временные взлеты или рецессии. Его главная задача – помочь странам понять, имеют ли они необходимые предпосылки для быстрых темпов экономического роста на будущие десятилетия.
Предпринимателям, политикам и финансистам очень важно правильно понять критические события, происходившие на мировых рынках в течение последних трех лет, поскольку эти события являются сложным соединением факторов кратковременного и продолжительного действия. Для того чтобы понять, как лучше вести себя в бурных водах временных экономических трудностей и кто имеет больше всего потенциальных возможностей для дальнейшего экономического развития, нужно прежде всего уметь отличать факторы кратковременного действия от факторов продолжительного действия.
Кратковременные циклы и продолжительная конкурентоспособность
В начале азиатского кризиса 1997 года некоторые ведущие политики заявляли, что кризис – это прямое следствие недостатков, присущих «клановому капитализму» азиатского стиля. То есть, по их мнению, причины азиатского кризиса – в фундаментальных недостатках экономик азиатских стран, наличие которых можно считать достаточным объяснением коллапса экономического роста. На наш взгляд, такое объяснение в некоторой степени справедливо, однако недостаточно. Не отбрасывая серьезных недостатков в экономическом управлении некоторых стран, серьезно пострадавших от кризиса, стоит заметить, что внезапный коллапс экономик Кореи, Малайзии и Таиланда казался несовместимым с их высоким рейтингом конкурентоспособности и высокими темпами экономического роста в предыдущие годы. Кроме того, многим странам с намного более низким рейтингом конкурентоспособности удалось избежать кризиса экономического роста.
Когда азиатский кризис распространился и на Латинскую Америку, диагноз этого кризиса как кризиса «кланового капитализма» начал вызывать все больше сомнений. Почему вдруг азиатский и латиноамериканский кризисы развивались почти синхронно? Какие общие факторы сработали в данном случае?
Действительно, продолжительная конкурентоспособность экономики играет очень важную роль. Когда экономика страдает от масштабной коррупции, слабой внутренней банковской системы или других негативных факторов, это неминуемо приведет к серьезным негативным последствиям. Однако главнейшим фактором является краткосрочный глобальный финансовый цикл, который может серьезно подорвать даже относительно благополучные и конкурентоспособные национальные и региональные экономики.
Глобальный цикл характеризуется очень резкими колебаниями потоков международного капитала. Во время последнего цикла, в 1994-1996 гг., огромные суммы международного капитала перетекали на так называемые развивающиеся рынки. По подсчетам инвестиционного банка JP Morgan, в течение этого периода международные банки переправили на 25 основных новых рынков примерно $264 млрд. чистых средств (кредиты минус выплаты). Только в 1996 г. приток фондов составлял $120 млрд. Понятно, что данная сумма является весьма значительным притоком средств в эти страны за такой короткий период.Цикл, который развалил экономики вновь созданных рынков, начался в 1997 году. Именно тогда международные банки начали вдруг изымать свои средства из экономик этих стран. В 1998 году чистое извлечение средств банками составило $95 млрд. Другие инвесторы также внезапно последовали их примеру. Смена направления движения банковских кредитов сыграла решающую роль в начале глубокого кризиса, поразившего молодые рынки в 1997-1999 годах.
Сразу после начала массового оттока капитала на молодых рынках начался кризис неликвидности, коллапс валютного курса, падение банков (банки этих рынков не могли функционировать без кредитования зарубежных коллег), а процентные ставки достигли астрономического уровня. Такая комбинация обусловила резкую рецессию на ряде молодых рынков. Коллапс каждой отдельной экономики уменьшал объемы экспорта в соседние страны, что только углубляло кризис.Таким образом, очевидно, что жалобы на «клановый капитализм» – лишь незначительная часть объяснения причин недавнего кризиса. Если экономики этих стран переживали такой серьезный упадок, то почему ведущие международные инвесторы в течение 1994-1996 годов вкладывали столько средств именно в эти экономики? И почему они так внезапно оставили эти страны? Неужели все вдруг поняли проблемы клановости, коррупции в данном регионе? Эти проблемы были очевидными в течение 25 лет экономического роста в Азии. Так что объяснения резкого изменения потоков со значительного притока на внезапный отток следует искать в другом направлении.
Ошибка заемщиков
Одной из важнейших проблем является то, что новая система глобального капитализма генерировала огромные потоки краткосрочного финансового капитала, который может реагировать на резкие колебания (эйфорию или панику) так же, как он реагирует на признаки продолжительной конкурентоспособности. Когда международные банки предоставляют кредиты, то большая их часть является краткосрочными (предоставляются на срок менее одного года). Такие кредиты всегда готовы оставить страну-реципиента. К сожалению, заемщики на вновь созданных рынках (в основном банки и нефинансовые корпорации) часто использовали краткосрочные кредиты для долгосрочных инвестиций (даже в проекты недвижимости со сроком введения в эксплуатацию 30 лет). Поэтому, когда краткосрочные кредиты изымались, заемщики не могли покрывать изъятые краткосрочные капиталы за счет собственных ликвидных активов (теряли свою ликвидность), даже если длительные инвестиции достаточно надежны.
Причины финансовой паники
Эффективным индикатором чувствительности к таким резким изменениям направления потоков капитала является соотношение краткосрочного долга страны международным банкам к ликвидным валютным резервам центрального банка (соотношение «долг-резервы»). Если эта величина больше единицы, то страна считается восприимчивой к финансовой панике. Почему возникает финансовая паника?
Часто паника имеет определенный пусковой механизм, после включения которого она начинает жить своей самостоятельной жизнью. Наиболее распространенным механизмом в течение последних лет было обесценивание денежной единицы, когда ее искусственно завышенный курс в конце концов падал.
В случае включения этого механизма, у кредиторов может возникнуть желание покинуть экономику с высоким соотношением «долг-резервы» только потому, что эту страну покидают другие кредиторы. Никто не хочет оставлять неликвидную экономику последним. Во многих странах, пострадавших от кризиса, уровень краткосрочных долгов накануне кризиса намного превышал уровень валютных резервов центрального банка стран-заемщиков. Скажем, на середину 1997 года краткосрочный долг Кореи составлял $70 млрд., однако резервы центрального банка страны составляли всего лишь несколько миллиардов долларов. Каждый инвестор знал: если другие кредиторы попытаются вдруг покинуть Корею, то просто не хватит валюты для того, чтобы все смогли забрать свои средства. В результате каждый инвестор стремился как можно быстрее покинуть эту страну. Понятно, что вовремя убежать удалось не всем.
Высокое соотношение краткосрочного долга к резервам стало почти необходимой предпосылкой развития кризиса в азиатских странах. У всех стран, пострадавших от существенного спада экономического роста – Индонезии, России, Болгарии, Кореи и Таиланда, было достаточно высокое значение этого показателя, за исключением Малайзии. Вместе с тем, те азиатские страны, которым посчастливилось избежать замедления процесса экономического роста (Тайвань, Китай, Филиппины и Вьетнам) имели низкое соотношение долга к резервам. Единственным исключением является Малайзия, которая собственно усложняет аргументацию в пользу высокого уровня соотношения долга к резервам как обязательной предпосылки проблем в процессе экономического роста. (Напомним, что соотношение краткосрочного долга к резервам в Малайзии не было чрезмерно высоким, однако она все-таки пострадала от рецессии.)Следует отметить, что ряд стран, которые также имели достаточно высокое соотношение долг-резервы, не испытали острого кризиса. К ним относятся Исландия, Австралия и Сингапур. То есть высокий уровень соотношения долга к резервам является необходимым, но не достаточным условием финансовой паники. Паники можно избежать даже при высоком коэффициенте долга. Это возможно в условиях эффективной экономической политики, высокого уровня доверия к правительству, наличия значительных объемов ликвидных активов, не учтенных в официальных валютных резервах, или, в конце концов, в условиях удачного стечения обстоятельств, когда механизм паники, которая ведет к оттоку капитала, не запускается.
Обменный курс и конкурентоспособность
Как уже отмечалось выше, краткосрочные потоки капитала и непродуманная политика валютного курса (приводящая к его завышению) – главные причины того, почему краткосрочное развитие может существенно отличаться от длительного экономического развития.
Уровень валютного курса является едва ли не самой большой ценностью для любой экономики. Его завышение приводит к давлению на экспортеров, а внутренние предприятия, продукция которых конкурирует с импортной, сталкиваются с резким уменьшением прибылей. И если рынок «чувствует», что валютный курс завышен, а правительство и центробанк пытаются его удерживать (повышением процентных ставок или усилением ликвидности), последствия могут оказаться достаточно неожиданными.Завышение стоимости денежной единицы возникает в нескольких ситуациях. Во-первых, в условиях высокой инфляции, когда правительство использует привязанный курс как «якорь» для ее удержания (типичные примеры – Россия и Бразилия). Главным правилом экономической политики является удержание валютного курса в течение определенного периода для укрощения инфляции с тем, однако, чтобы позже обесценить денежную единицу и избежать кризиса платежного баланса. Россия и Бразилия утратили свой шанс спокойной девальвации. Центральные банки обеих стран слишком долго пытались удерживать завышенный курс денежной единицы, что привело почти к полному исчерпанию валютных резервов. Результатом стала стихийная девальвация и резкое сокращение объемов экономической деятельности в обеих странах.
Во-вторых, завышение имеет тенденцию появляться в следующем случае. Меньшая страна для удобства привязывает курс своей денежной единицы к доллару (или евро), а затем упрямо удерживает курс даже тогда, когда рыночные силы требуют девальвации. Именно это произошло в Восточной Азии в 1995-1997 гг. накануне финансового кризиса. Корея и Таиланд считали целесообразным привязать курс своей денежной единицы к доллару США. Но впоследствии доллар резко поднялся по отношению к иене, что несколько завысило курсы корейской воны и таиландского бата. Вместо осуществления планомерной девальвации, обе страны пытались удерживать денежную единицу, продавая валютные резервы, что делало их еще более чувствительными к финансовой панике.
В-третьих, завышение курса возникает тогда, когда экономики ограничивают себя режимом фиксированного валютного курса, как это было, например, с аргентинским песо, зафиксированным в соотношении 1:1 к доллару США с апреля 1991 года (в соответствии с аргентинским законодательством). Еще одним примером является привязка гонконгского доллара к доллару США. В итоге, завышение денежных единиц привело Аргентину и Гонконг к серьезным рецессиям.
В этом плане интересно сравнить результаты экономического развития в Гонконге и Сингапуре, учитывая высокий уровень конкурентоспособности обеих стран. Гонконг имеет фиксированный валютный курс, а Сингапур – гибкий (Сингапур осуществил значительную девальвацию своей денежной единицы с началом кризиса в Восточной Азии). Результаты таковы: валовой национальный продукт в Гонконге в 1998 году уменьшился на 4%, в то время как ВНП в Сингапуре увеличился на 1,5%.Несмотря на высказываемые ныне опасения, девальвация евро по отношению к доллару США, в итоге окажется значительным плюсом для развития экономик стран Европы в плане уменьшения безработицы и ускорения темпов роста. Однако слабость евро в сравнении с долларом действительно отражает слабость европейских экономик по отношению к экономике США. С другой стороны, наиболее вероятно, что обесценивание евро приведет к повышению торговой конкурентоспособности европейских стран, что в свою очередь повысит уровень занятости и роста, особенно в 2000 году. Что будет означать для Соединенных Штатов такая ситуация с сильным долларом и слабым евро? Экономический рост США опирается на внутренние предпосылки, такие как увеличение расходов потребителей и инвесторов. Такой подъем расходов поддерживается подъемом местного фондового рынка. На данный момент сильный доллар не приведет к замедлению темпов экономического роста в этой стране. Когда подъем внутренних расходов закончится, следует ожидать ослабления доллара и усиления евро. Однако существует весьма большая вероятность, что доллар будет оставаться сильным еще 2-4 года.
Оздоровление экономики
Если экономический спад на молодых рынках начинается с паники, то оздоровление возникает тогда, когда паника начинает спадать. Сразу после прекращения оттока краткосрочного капитала (отчасти благодаря тому, что краткосрочные деньги выплачены, отчасти потому, что были пересмотрены графики выплаты долгов, а отчасти благодаря увеличению валютных резервов страны-должника) начинается уменьшение процентных ставок и повышение валютного курса, что ведет к возвращению ликвидности экономики страны-заемщика. Именно это произошло в Мексике после того, как она пережила финансовую панику в конце 1994 – начале 1995 годов. Похоже, такие процессы происходили и во многих странах Азии в 1999 году. В частности, в Корее, Малайзии и Таиланде. Вероятнее всего, что в Южной Америке, которая в финансовом цикле отстает на год от Азии, возобновление экономического роста ожидается в 2000 году.
Исследователи рынка в предпринимательских и правительственных структурах должны усвоить один основной урок: так же, как экономический спад оказался глубже того, который можно было ожидать, опираясь на длительную конкурентоспособность, так и дальнейший экономический подъем может происходить намного быстрее, чем ожидается.
Конечно, такая краткая характеристика кризиса 1997-1999 годов на молодых рынках не охватывает событий, происходящих во многих странах, таких как США, Япония и европейские страны. Следует отметить, что экономики этих стран более устойчивы к резким колебаниям прежде всего потому, что они, если и одалживают средства, то в собственной валюте, и кроме того, имеют значительные объемы собственных резервов. Отсюда их меньшая чувствительность к финансовой панике. Однако это совсем не означает, что экономикам этих стран удалось полностью избежать финансовых трудностей, которые могут пагубно влиять на направление их экономического роста.