Событие, о возможности которого говорили с середины сентября, случилось. Китайский застройщик Evergrande впервые объявил дефолт по выплатам по кредитным обязательствам. Последние три месяца компания задерживала выплаты — например, проценты по долговым обязательствам на сумму $83.5 млн, которые должны были быть уплачены до 23 сентября, заемодатели увидели только 21 октября. Но тогда удавалось как-то договориться о перенесении платежей, хотя все причастные к делу прекрасно понимали, что Evergrande дышит на ладан. Сейчас, похоже, коммуникация не помогла.
Слово “дефолт” попало на полосы СМИ, а агентство Fitch Ratings снизило кредитный рейтинг компании и ее “дочек” до уровня “ограниченный дефолт”.
Проблемы Evergrande, конечно, нанесут ощутимый удар по китайской экономике. Ведь долги компании составляют более 305 миллиардов долларов — без малого, семь годовых бюджетов Украины, для сравнения.
Но настоящая проблема заключается в том, что дефолтная Evergrande – это не “единичный феномен”, а точная копия бизнеса многих других китайских застройщиков. Которые на волне урбанизации брали все новые и новые кредиты под невыстроенное или невыкупленное жилье. И когда спрос на жилье во время пандемии коронавируса сократился, выяснилось, что брать деньги неоткуда.
В результате китайский девелопер Fantasia Holdings Group с октября задерживает выплаты по облигациям. Буквально вчера еще одна гигантская строительная компания Kaisa Group прекратила торги своими акциями на Гонконгской бирже после просроченного платежа в размере 400 миллионов долларов.
Теперь китайские власти оказались в двоякой позиции. С одной стороны, у Пекина, очевидно, есть соблазн дать Evergrande и нескольким подобным компаниям умереть своей смертью. Это позволило бы сберечь бюджетные средства, а заодно продемонстрировать другим застройщикам, что спекулятивная раскрутка “мыльного пузыря” на рынке недвижимости до добра не доводит.
С другой стороны, падение ключевых компаний в строительной отрасли нанесет колоссальный удар как по национальной экономике, так и по престижу власти, и без того подмочённому историей с энергетическим кризисом. Для понимания масштабов катастрофы – в той же Evergrande работает 200 тысяч сотрудников, а в компаниях, жестко связанных с ней цепочками поставки – около 4 миллионов.
Поэтому китайские власти пытаются сейчас вмешаться в ситуацию — но без резких движений типа национализации компании. В частности, в компании был организован внутренний “комитет по контролю за рисками”, куда вошли в основном госслужащие и представители государственных строительных компаний.
Но, кажется, подобные меры немного запоздалые — их стоило принимать 2-3 года назад, чтобы постепенно сокращать кредитный груз компании, разбираться с которым Пекину придется за счет госбюджета.
При этом кризис в китайской экономике благодаря традиционной изоляции (извне к китайским строителям “заходили” только деньги, а не товары) вряд ли перекинется на мировые рынки. На которых сейчас наблюдается скорее избыток “свободных денег”, щедро влитых в экономики в рамках “противовидных” мер.
При этом существенные экономические проблемы Китая хотя и замедлят рост мировой экономики, но будут оказывать положительное влияние на глобальную стабильность. Поскольку планы начать торговое противостояние еще с ЕС, вызванное желанием “наказать” Европу за поддержку Тайваня, Пекин будет вынужден отложить. Или, по крайней мере, ограничиться в нем уже введенным запретом на импорт товаров из Литвы, который Брюссель планирует обжаловать в ВТО.
