Декабрьские итоги копенгагенского саммита ЕС (открывшего дверь в сообщество сразу десяти новичкам – Литве, Латвии, Эстонии, Польше, Венгрии, Чехии, Словакии, Словении, Кипру и Мальте) могут кому-то показаться хорошим знаком с позиции перспектив скорого принятия Украины в этот «элитный клуб» экономически состоявшихся государств. Однако точка зрения большинства европейских политиков и экономистов на этот счет несколько иная. И вот что примечательно. И американцы, и западные европейцы, и поляки говорят об одном и том же почти одними и теми же словами – расширение Евросоюза может продолжаться, но главным значимым поводом для этого должна быть экономическая целесообразность.
В начале декабря в Вене прошла международная конференция – форум редакторов газет и журналов «Моральность и политика», организованная австрийским Институтом гуманитарных наук и ассоциацией газет мира Project Syndicate. В ней приняли участие авторитетные политики, экономисты и ученые со всего мира. И хотя тема предполагала дискуссию, скорее, о взаимосвязи политики и этики, нежели об экономике, текущий политический момент сместил акценты в область обсуждения будущего ЕС и перспектив принятия в Евросоюз новых членов. (В тот момент решение о присоединении к ЕС 10 новичков еще не было принято.) Тон этой дискуссии задал Романо Проди, президент Европейской комиссии, еще в октябре говоривший «о сотрудничестве по многим направлениям, однако не о совместных институтах» ЕС и Украины, России, Молдовы и стран южного Средиземноморья. Более того, в интервью одной из нидерландских газет президент Еврокомиссии сказал, что тот факт, что украинцы считают себя европейцами, для него ничего не означает. Правда, уже в конце ноября Проди поправился, заявив, что не исключал возможности вступления Украины в ЕС, а лишь акцентировал внимание общественности на необходимости открытия дебатов по поводу европейских границ. Сейчас Проди продолжает проводить данную линию: «Мы должны предложить нашим гражданам подумать над тем, как и до каких пределов расширять наши границы. Однако при этом мы не должны забывать, что сегодня вклад экономики Украины (и России) в ВВП ЕС составляет менее 1%. Это ничтожно мало. Чтобы говорить о какой-либо экономической целесообразности расширения границ содружества, данная цифра должна быть ну хотя бы на уровне 8%».
Его мысль продолжает Ноэль Ленуар, министр Франции по европейским делам: «Нет нового экономического порядка без места в нем для развивающихся стран. Мы по-прежнему должны строить международное взаимодействие – и ЕС только одна из таких возможностей. Более того, в Европе сегодня не стоит вопрос о том, принимать ли более бедные страны в Союз. Но мы говорим об эффективности экономики объединенной структуры. Другими словами, расширение ЕС – не только предмет для обсуждения, но и возможность развития торговых отношений. Однако нельзя забывать про терроризм».
Джозеф Штиглиц, нобелевский лауреат в области экономики в 2001 году, профессор экономики в Колумбийском университете (США), посмотрел на проблему несколько под другим углом – с точки зрения самой страны-кандидата на членство в Евросоюз. «Присоединение к ЕС – это хорошо для любой страны с переходной экономикой. И хотя страны типа России и Украины еще не имеют некоторых институтов (которые давно и успешно работают в государствах ЕС), они могут их позаимствовать. Самое главное здесь в том, чтобы эти страны развивали соответствующие институты, делали сильной (но не удушливой) экономику, проводили рыночные преобразования. То есть речь идет о реструктуризации экономики и о наличии начальной политической воли, чтобы запустить ее.
Отдельный вопрос – интеграция рынков этих стран в мировой рынок и субсидирование некоторых отраслей. Не вопрос – субсидировать или нет. Вопрос в том, что и в каком объеме субсидировать. Ведь глобализация должна рассматриваться с точки зрения эффективности. А субсидирование – с точки зрения результата».
Еще дальше пошел Александр Квасьневский, президент Республики Польша, исходя из своего опыта, попытавшийся подсказать Украине путь, которым следует идти. Сегодня, после принятия решения о приеме Польши в ЕС, его слова приобрели дополнительный вес. Александр Квасьневский: «Очень важно, что Польша подняла свой уровень до требуемого ЕС. Мы делаем очень много для того, чтобы не только улучшить наши связи с Евросоюзом, но и выполнить жесткие требования Шенгенского содружества. Мы также прилагаем усилия к тому, чтобы Украина стала членом ЕС. Но тут многое зависит от того, что сделает сама Украина в этом отношении».
Его мысль продолжила Юлия Тимошенко, народный депутат Украины, предложившая механизм исполнения этого совета: «Извне повлиять практически невозможно – нужно влиять изнутри. Но как сделать работу правительства эффективной и прозрачной? Путем установления контроля над правительством и закрепления за правительством ответственности за последствия своих решений и действий. Мы считаем, что наиболее действенным контролером будет парламентская оппозиция».
Затем последовал перерыв (и реальный, и логический), после которого дискуссия несколько изменила направление. Делегаты стали обсуждать более общие и идеологически емкие вопросы. Например, вопрос о политической и моральной ответственности более богатых и опытных стран за то, какими будут темпы и результаты развития стран, еще не входящих в ЕС, но продекларировавших желание присоединиться к нему. Бронислав Жеремек, профессор кафедры европейской цивилизации в колледже Европы (Польша): «Я не считаю, что страны-члены ЕС должны нести моральную ответственность за членство в Евросоюзе стран постсоветского пространства. Однако мы считаем этот регион одной из фундаментальных возможностей для обеспечения европейской безопасности в будущем. Особенно – глядя на ту политику, которую проводят США, в том числе и против Саддама Хусейна». Его слова немного подправил Роберт Купер, генеральный директор по внешним и политико-военным отношениям Совета министров Бельгии: «Если вы даете людям деньги – они не уделяют этому должного внимания и необязательно рационально станут их использовать. Они будут уделять гораздо больше внимания чему-то большему, чем деньги, полученному от вас. Именно с этой точки зрения и следует рассматривать расширение ЕС».
Таким образом, постепенно разговор свелся к обсуждению роли и деловых качеств государственных менеджеров, управляющих как процессами экономических реформ в посткоммунистических странах, так и процессом интеграции этих стран в Евросоюз. Очень интересное и емкое замечание сделал Вольфганг Шуссель, федеральный канцлер Австрии, одновременно остудивший эмоции Романо Проди и призвавший к ответственности украинских и российских лидеров. Вольфганг Шуссель: «Лидерство – это бизнес одиночек. Лидер должен уметь делать выводы и обобщения из высказываний многих людей, чтобы давать четкие и ясные ориентиры. Это означает в том числе и умение отказывать, и способность отказываться от идей, не укладывающихся в модели и не позволяющих двигаться к избранным ориентирам».
Однако поскольку это был форум редакторов, политики не могли не обсудить роль прессы как в процессе европейской интеграции, так и в обеспечении прозрачности политики. Замечательно высказалась по этому вопросу Эми Гутманн, профессор политики и проректор Принстонского университета: «Свобода прессы – конституционное право демократии. Причина проста: журналисты должны иметь больше свободы в выражении своих мыслей, чем остальные граждане. Потому что они поддерживают конституционную демократию. Конечно, институты СМИ все больше и больше находятся под экономическим давлением. Но роль журналиста от этого не меняется».
Вывод, кажется, очевиден: Евросоюз смотрит на данный процесс в первую очередь с позиции бизнеса. И только после этого – с точки зрения политики. А это значит, что Украина должна искать не просто свое место на рынке, но и собственные конкурентные преимущества для того, чтобы быть для ЕС интересным партнером по бизнесу. Вероятно, способ, которым она это сделает, не будет в точности таким же, как у любой из стран, принятых в ЕС в декабре. В этом смысле справедливыми выглядят слова Джона Грея, профессора Лондонской школы экономики: «Ловушка, в которую попало большинство европейских институтов за последние 10-15 лет, – это вера в то, что существует всего одна эффективная модель развития страны и всего один путь ее вступления в ЕС. Это не так. Разные страны имеют разные пути эффективного развития и демократизации».