Имя украинского модельера и бизнесмена Михаила Воронина хорошо известно как представителям мира моды, так и тем, кто далек от подиума. Он снискал мировую известность как автор беспрецедентного в швейном деле изобретения – жилетно-макетного метода, который сделал возможным индивидуальный пошив без примерок. Но большинство клиентов (в том числе и высокопоставленных) знают Михаила Воронина как талантливого модельера и портного, в костюме от которого не стыдно показаться на приеме самого высокого уровня. А с недавних пор – и как законодателя массовой моды, владельца предприятия по пошиву мужской одежды. Михаил Львович говорит, что его путь к успеху отнюдь не был усыпан розами. «Иногда даже приходилось ходить по лезвию ножа, – говорит он. – Но всегда выручало наличие полезной черты характера: стремления идти по «нехоженым дорогам.» Именно в этом, по словам Михаила Воронина, и заключается секрет его успеха.
«&»: Михаил Львович, профессия портного не принадлежит к тем, о которых мечтают с детства. Почему вы решили стать портным?
М. В.: Я вообще-то тоже не мечтал стать портным. Как и большинство мальчишек моего времени, мечтал о погонах. Более того, после 7 класса школы даже поступил в подготовительное артиллерийское училище. Но проучился там всего несколько месяцев. По приказу Сталина подобные училища подлежали расформированию, и я вернулся домой. А что касается швейного училища… Мама уговорила. Я ведь шил с детства. Помню, как-то мама была в командировке, а я решил сделать что-то приятное к ее приезду – вышил на диване узор-подушечку.
«&»: Но опыт показывает, что даже очень хорошему портному достаточно сложно достичь успеха в мире моды и стать знаменитым. Как вам удалось добиться признания?
М. В.: Секрет успеха прост. Я никогда не останавливаюсь на достигнутом и всегда вижу, что меня не устраивает сегодня и что я хотел бы изменить в будущем. А еще я – «трудоголик» по жизни. Всегда работал и работаю много. Помню, как после окончания швейного училища попал в ателье, в бригаду из 10 человек. Каждый из специалистов был мастером в своем деле. Я внимательно следил за их работой и пытался перенять лучшее у каждого. И пока не повторял определенную швейную операцию так же, не успокаивался. Мне было не важно, сколько времени и усилий для этого нужно. Главное – результат. Естественно, я стал хорошим портным.
Потом, когда уже создавал свою бригаду, использовал собственный подход к разделению труда, который существенно отличался от общепринятого в те времена. Обычно людей подбирали согласно указанной в дипломе специальности. Я пошел другим путем, руководствуясь тем, что у каждого человека в рамках его специализации есть любимое дело. Выявил, что у каждой из принятых на работу выпускниц училища получается лучше всего, и доверил ей определенный участок работы. Что получилось? Обычно для того, чтобы сделать из молодого специалиста настоящего профессионала, нужно 1-2 года. У меня они уже через два месяца перевыполняли норму. В последующем эта бригада стала одной из лучших в Украине. А я прославился как «передовой» бригадир.
«&»: По законам жанра вас ждала блестящая карьера руководителя. И самостоятельно шить было уже вовсе не обязательно. Но вас такая перспектива, судя по всему, не устраивала?
М. В.: Конечно, нет. В 1964 г. мне впервые удалось попасть за границу. Причем перед поездкой нас предупредили, чтобы мы оделись получше. Выполняя это указание, я пошил себе костюм и уехал со спокойной душой. И вот на встрече с варшавскими студентами меня спросили: какой на мне костюм – импортный или наш? И когда услышали, что сшит он в СССР (о своем авторстве я скромно умолчал), удивились: «А мы слышали, что у вас очень плохо шьют». Эти слова очень сильно задели мою профессиональную гордость. И я решил научиться шить не хуже, чем на Западе. Сам я по природе рационализатор, всегда что-то «перестраиваю». И вернувшись домой, решил начать «перестройку» с людей. Рабочие в возрасте скептически относились к нравоучениям 25-летнего «мастера». Говорю им: нужно сделать так и так, а они в ответ: сам покажи. Я садился и показывал. А однажды, после очередной скептической реакции, поспорил, что за ночь один пошью зимнее пальто. (Обычно одному мастеру для этого требуется 3-4 дня.) Меня заперли в мастерской, а утром пальто было готово. После этого мой авторитет не поддавался сомнению.
«&»: Считается, что портновское дело уже настолько хорошо изучено, что изобретать в нем что-то новое – напрасная трата сил и времени. У вас не было подобного ощущения, когда работали над своими «швейными» изобретениями?
М. В.: В каждой отрасли есть очень много неизведанного и всегда есть место для изобретений. Главное – не сотворить себе кумира и всегда во всем сомневаться. Скажем, меня не устраивало, что примерки занимают очень много времени. Вот если бы заказчику требовалась только одна примерка, процесс пошива можно было бы ускорить. Примерно год я бился над этой задачей. Днем работал, а ночью переделывал, так как результат меня не устраивал. И хотя ко мне уже выстраивались очереди, самому казалось, что шью недостаточно хорошо. Через два года я добился своего – научился шить с одной примеркой.
И все равно рабочий процесс был малоэффективным: случалось, что заказчик не приходил в назначенное время на примерку и работа простаивала. Помог придуманный мною график примерок. Он был очень простым – я не назначал время примерки, а спрашивал у заказчика, когда он сможет прийти и ставил время в графике. В результате раньше, когда человек приходил на примерку, его костюм искали среди многих других, и хорошо, если он был готов. Я же утром смотрел в график и зная, кто ко мне придет, заблаговременно готовил костюм. Человек пришел – костюм уже его ждет. Налицо не только экономия времени. У заказчика складывается благоприятное впечатление о портном – вон сколько у него клиентов, а меня помнит.
И снова достигнутого мне показалось мало, я решил найти способ шить без единой примерки. Задумать неслыханное в портновском деле меня заставила прочитанная где-то заметка о том, что по строению и размеру отдельной кисти можно узнать все о телосложении человека. Я много читал, занимался анатомией, физиологией. И нашел способ, который вошел в историю мирового швейного дела как жилетно-макетный метод. Первый обмер заказчика позволял определить его индивидуальный «модуль», то есть соотношение пропорций тела. Я надевал на клиента специальный жилет, определял отклонения фигуры от нормы и мог шить уже без примерок. Что позволило в три раза сократить затраты труда.
Этот метод принес мне мировую известность. Уже через некоторое время я начал преподавать его в своих школах – городской, республиканской, всесоюзной, международной. Хотя приходилось слышать и недоброжелательные отзывы. Говорили обо мне как о выскочке. Но я не обращал внимания – работал дальше.
«&»: Работая в государственном ателье, вы могли рассчитывать на признание, стабильность и минимум «производственных проблем». Как вы решились отказаться от всего этого и открыть свой бизнес во времена, когда исход собственного дела был более чем сомнителен?
М. В.: Я даже не думал о том, что у меня может что-то не получиться. Всегда ценю новизну и первым иду по «нехоженым дорогам». Естественно, все шишки тоже достаются первому. Но я никогда и ничего не боялся, потому что всегда пытаюсь делать хорошо и качественно. Конечно, при этом всегда просчитываю долю риска и ищу способы ее снизить.
А началось все с того, что как-то в Греции на чемпионате по парикмахерскому искусству я увидел выступление одного из популярнейших парикмахеров, к которому выстраивались большие очереди. Чтобы успеть всех принять, он открыл свой авторский салон. Для нас это тогда было ново, но я решил сделать так же. Набрал группу закройщиков, выбрав в своей школе лучших из лучших, обучил их, и стали работать. Когда наступили перестроечные времена, мы стали одной из первых хозрасчетных бригад, затем выкупили ателье. Чтобы получить оборотные средства начал брать с клиентов предоплату. На эти деньги покупал ткани. Как раз в те времена банки давали очень большие проценты на депозитные вклады. Таким путем мне удалось скопить небольшой капитал.
«&»: В те времена в Украине ваши коллеги по цеху предпочитали зарабатывать деньги на дешевой одежде из Турции или отечественных подделках «под фирму». Не рисковали ли вы, когда ставили собственное имя на костюмах?
М. В.: Не думаю. Мое имя уже в те времена было достаточно известным. И не только в Украине. Например, в 1985 г. я по приглашению друга, который жил в Америке, повез свои изделия на показ мод в Голливуд. Американцы, увидев их, предложили заключить контракт – два раза в год я обязан привозить новые коллекции, после чего могу их продать по $250 за костюм. Для меня тогда это были громадные деньги. Но перед подписанием контракта решил проконсультироваться – не будет ли у меня проблем. Пришел за советом к тогдашнему президенту Л. Кравчуку, с которым мы были и остаемся в дружеских отношениях. А он мне говорит: «Знаешь, страна молодая, строится, я тебе ничего не могу гарантировать». Так я этот контракт и не подписал.
Но за рубеж все равно «прорвался». Когда-то крупный чиновник из Москвы привез в Киев иностранного предпринимателя. Решил показать меня как «достопримечательность», швейника-изобретателя. Я получил заказ на изготовление специального тонкого бронежилета, затем попросили сшить партию костюмов. Причем денег не платили. Зато предложили поехать на совещание СЭВ, оплатили все расходы. Но заказы продолжали поступать. И денег по-прежнему не платили. Так мы «работали» около года. Потом как бы между прочим заказчик говорит: «Да, мы тебе там деньги задолжали». Я отвечаю: «Да», и счет подаю. Он заплатил мне в два раза больше и сказал, что проверял меня не только как специалиста, но и то, какой я человек, насколько «мелочный». И объяснил: «Когда человеку что-то предлагаешь, а он сразу начинает говорить о деньгах, бизнес с ним делать нельзя». После чего предложил контракт. Кроме того, пригласил на одно из предприятий, делающее изделия из кожи, чтобы я разработал образец продукции. Предложил за работу 5% от прибыли. Для меня это были пустые цифры. Но так как здесь мы работали за гроши, согласился. И получил такую сумму, что смог купить квартиру в Вене и хорошую машину. Это был мой первый большой заработок. Но важны были не только деньги. Мое имя стало популярным за границей. Я получил заказ от одного из руководителей Австрии, затем от президента Чехии.
«&»: Почему, получив именитых заказчиков и славу элитного портного за рубежом, вы все же решили заняться бизнесом на украинском рынке массовой моды?
М. В.: Высокая мода никогда и никому не принесет тех денег, которые можно заработать в серийном производстве. К тому же я не собирался отказываться от пошива эксклюзивных моделей. Но когда началось акционирование фабрики «Желань» в 1991 г., подумал: надо браться за что-то по-настоящему серьезное. И купил контрольный пакет акций. Правда, в документы глубоко не вникал. Посмотрел на фабрику, подумал, что я ее быстро перестрою и все у меня получится. Позже понял, что поступил опрометчиво. Не знал, например, что покупаю производство, на котором «висит» долг в 25 млрд. руб. Кроме того, на складах было около 30 тыс. костюмов, которые тоже нужно было куда-то девать. Я схватился за голову: что делать? Но я по натуре такой, что не привык отступать. Сейчас вспоминаю тот период с ужасом – работал и днем и ночью. Все постигал методом проб и ошибок.
«&»: То есть трудностей, как в любом новом деле, было немало. Как вы их преодолевали?
М. В.: Ошибался, чего скрывать. И ошибок было немало. Скажем, пришил к старым костюмам фабрики бирки со своим именем и запустил их в продажу. Костюмы действительно начали покупать. Но этот шаг нанес моему имени серьезный урон – ведь качество изделий оставляло желать лучшего. Когда я это понял, срочно отозвал из магазинов непроданные вещи.
Чтобы поднять производство, досконально изучил не только особенности этого предприятия, но и опыт подобных зарубежных фабрик. Понял: чтобы подняться, мне нужно всего две вещи – оборудование и технологии. Технологии у меня были. А вот для того чтобы купить оборудование, пришлось брать кредит. Хорошо что сохранились связи с американцами. Те согласились предоставить $3 млн. всего под 7% годовых. (У нас в те времена проценты были просто варварские.) Рассчитываться договорился изделиями. Так как в Украину тогда все продавали (да и сейчас эта практика существует) по явно завышенным ценам, объявил тендер для продавцов оборудования. Сделал так, чтобы когда один потенциальный поставщик выходил из кабинета, другой уже ждал в приемной. Они, почувствовав конкуренцию, начали снижать цену. Мне удалось «сбить» ее в три раза.
«&»: Многие руководители жалуются, что испытывают острую проблему дефицита высококвалифицированных кадров. У вас подобной проблемы не было?
М. В.: Была, и серьезная. Мне ведь вместе с фабрикой достались кадры еще «советской» закалки. Я думал, что за два года сумею перестроить сознание людей. Но прошло не менее трех-четырех лет, прежде чем удалось добиться какого-то результата. Действовал я решительно, всеми доступными методами. Начал с разоблачения воров, вплоть до того, что выставлял «ночные дозоры» с видеокамерами. Но и здесь допустил несколько ошибок.
Скажем, когда купил фабрику, пожалел уволить некоторых людей, чем нанес вред делу. Когда понял это, провел первое сокращение – уволил 50 человек. Причем сделать это было тяжело – руководители подразделений советовали увольнять не тех, кто работал плохо, а тех, кто чем-то им не угодил. А я пошел у них на поводу. И потерял несколько хороших специалистов. Чтобы избежать подобных ошибок в дальнейшем, создал рабочие советы, куда вошли самые авторитетные рабочие. В результате мы уволили тех, кто действительно мешал работать.
А чтобы правильно оценить усилия каждого и как-то стимулировать рабочих, придумали следующую схему. Специалисты на фабрике поделены на три категории. Первая – «золотой фонд предприятия». Это люди, которые вносят наибольший вклад в развитие производства, настоящие профессионалы. Они получают на 50% больше, чем другие рабочие. Затем – «серебряный фонд», люди, которые уже «подают надежды», но еще не достигли высокого уровня мастерства. Они получают 25% надбавку к зарплате. Есть еще и «обычные» рабочие. Естественно, они имеют возможность профессионально расти. Если человек хочет перейти на следующую ступень, он подает заявление, и в течение шести месяцев его труд жестко контролируют. После чего принимается соответствующее решение.
«&»: Вы достаточно откровенно рассказываете о своих ошибках и просчетах. Всегда ли так легко признаете, что были неправы?
М. В.: Я не боюсь признавать собственные ошибки. Более того, все время анализирую, что сделал не так, и как это можно исправить. Не обижаюсь, если другие указывают на мои просчеты. У нас работает такое правило: руководители рабочих советов могут (и должны) говорить мне все, что думают, даже если речь идет о моих недоработках.
«&»: Михаил Львович, вы сами руководите бизнесом и в то же время создаете коллекции одежды. Не мешает ли бизнес творчеству?
М. В.: Наоборот. Я могу анализировать объемы продаж и таким образом «корректировать» свое творчество. Правда, времени на последнее часто не хватает. Поэтому над новыми коллекциями работаю вечером (а иногда и ночью).
«&»: То есть создавая новую коллекцию, вы всегда думаете об объемах продаж?
М. В.: Конечно. Но стараюсь сам диктовать моду, а не идти на поводу у покупателя. Например, сегодня весь мир носит костюмы из тонких тканей, а у нас к ним пока настороженное отношение. Но в нашей новой коллекции 70% костюмов из легких тканей, и только 30% – из тяжелых. Полгода новые модели никто не покупал. Зато теперь они – лидеры продаж.
Я всегда ориентируюсь на самые актуальные тенденции мировой моды. Правда, только в коллекционных образцах. Запуская модель в массовое производство, «корректирую» ее под местный менталитет. Знаю, скажем, что украинец любит класть локти на стол. Значит нужно сделать спинку пошире.
«&»: Сегодня вы поддерживаете связи со многими влиятельными людьми – политиками, чиновниками, бизнесменами. Помогает ли наличие таких связей лоббировать собственные интересы?
М. В.: Связей у меня действительно много. Но я никогда не пытался прорваться к «кормушке», хотя такая возможность была. Считаю унизительным обращаться за «подачками». Ведь могу заработать своим трудом. К тому же в быту я всегда был очень скромен. Помню, когда мне предложили должность посла в Израиле, тогдашний премьер-министр приехал ко мне домой, чтобы «уговорить» жену. Увидев мою маленькую квартиру, он ахнул: как тут можно жить? Но меня все устраивало.
Во времена Союза у меня было много хороших знакомых и в ЦК, и в других «структурах». Но когда я в очередной раз рвался вперед, в неизведанное, доброжелатели меняли свое отношение – а вдруг Воронин «опростоволосится». Потом, когда я чего-то достигал, «друзья» опять возвращались и всячески доказывали свое расположение.
Хотя есть и проверенные временем связи. Скажем, бывший президент Л. Кравчук, министр внутренних дел Ю. Кравченко никогда не отказывали в помощи. А она иногда была просто необходима – ведь всевозможные проверки иногда просто не давали нормально работать.
К тому же конкуренты, увидев, что мое предприятие становится на ноги, открываются фирменные магазины, начали беспокоиться и попытались «надавить», используя свои связи. Хотели «нажать» через налоговую инспекцию. Пришла проверка, начали писать такое… Пришлось обратиться в СБУ за параллельной проверкой.
То есть, если бы не было личных связей с министрами, президентом, работать было бы намного труднее.
Скажу больше, в одно время «подружился» даже с криминальными элементами. Было так: заказывали пошить кому-то костюм, я не отказывал. И не всегда при этом брал деньги. В результате снискал уважение в среде «авторитетов». И если нужна была помощь – не отказывали. Когда собрался выкупать фабрику, предложил «браткам» вступить в долю. Но не только дать деньги, а и работать со мной «в одной упряжке». Они отказались. Тогда я сказал: ну тогда помогите, чтобы мне никто не мешал. Те сдержали свое слово, и фабрика не страдала от рэкета, как многие предприятия в те времена.
«&»: Трудно ли было приобрести нужные связи? Вы, наверное, очень коммуникабельный человек?
М. В.: Не могу сказать, что я очень коммуникабельный. Наоборот, долго схожусь с людьми, осторожничаю. Но всегда честен и откровенен с собеседником.
Кроме того, никогда никого не обсуждаю за спиной. Говорю о человеке либо хорошо, либо ничего. К тому же для меня деньги никогда не стоят на первом месте. Если нужно помочь другу – не считаюсь с расходами. Наверное, люди это ценят.
«&»: Приходилось ли самостоятельно отстаивать собственные интересы, не надеясь на помощь «нужного» человека?
М. В.: Большинство вопросов бизнеса всегда решаю самостоятельно. И могу похвастаться неплохими результатами. Скажем, мне удалось изменить практику, когда зарубежные поставщики товаров для швейного производства продавали нам свои изделия по явно завышенным ценам. Например, мы три года подряд покупали дублерин у одной известной австрийской компании. А потом я увидел такой же материал этого же производителя в Америке ровно в два раза дешевле. И решил покупать там. Ведь даже при условии расходов на доставку получалось дешевле. Когда об этом узнал владелец компании г-н Куфнер, он лично прилетел в Киев. Я четко дал понять, что не изменю своей позиции. И австрийский бизнесмен снизил цены. Таким же методом я начал действовать и в отношении других поставщиков. Это помогло в конечном счете не только уменьшить себестоимость костюмов, но и заставить западные компании прислушиваться к нашему мнению.
| СПРАВКА «&» Академик НАН Украины Михаил Воронин, 63 года. Президент корпорации «Михаил Воронин-Вена-Париж», владелец контрольного пакета акций швейной фабрики «Желань», модельер. Закончил швейное училище и Киевский технологический институт легкой промышленности. Работал портным, закройщиком мужской верхней одежды. 1958 г. – запатентованное изобретение жилетно-макетного метода пошива одежды. 1985 г. – руководитель фирмы «Мода и время». 1989 г. – первый авторский показ коллекции в Голливуде. 1991 г. – руководитель СП «Михаил Воронин-Вена-Париж». С 1994 г. – президент концерна «Михаил Воронин-Вена-Париж». Награды: полный кавалер Ордена Трудовой Славы. Золотые медали ВДНХ СССР и УССР (1975-1984), «Золотой наперсток» (Париж, 1993), «Волшебная игла» (Киев, 1995-1996), Международная золотая звезда качества «Золотая арка Европы» (Мадрид, 1998), «Людина року» в номинации «Торгова марка року» (Киев, 1999), Платиновый приз «Премия мира «Престиж» за качество продукции» (США, 2000), Золотая степень признания Global qualiti management (США, 2001) и др. Автор 35 запатентованных изобретений. |